Любовные похождения шевалье де Фобласа

Я попросил виконта извинить меня за промедление и поблагодарил маркизу за то, что она прислала за мной как раз тогда, когда я с тревогой спрашивал себя, каким образом мне выпадет счастье поговорить с ней хотя бы пять минут. Я прибавил, что из деревни привез очень важные известия.

— Какие же?

— Я видел Софи.

Маркиза побледнела и воскликнула:

— Неужели!

В двух словах я рассказал ей, где прятался дю Портай и каким образом счастливый случай открыл мне его убежище. Маркиза слушала меня со все возрастающим изумлением. Я стал молить ее тотчас же отправить во Фромонвиль людей, велев им проследить за дю Портаем, и прибавил, что мой тесть может попытаться скрыться от господина де Белькура.

— Как, — спросила она меня изменившимся голосом, — вы сами не едете туда?

— Не могу, важное дело заставляет меня спешить в другое место.

Она продолжала с более спокойным лицом и более твердым голосом:

— Неужели госпожа де Линьоль прибрела такую власть над вами?

— Не госпожа де Линьоль отнимает меня у Софи, а неотложный долг...

— Да говорите же... Разве я не должна знать?..

— Поверьте, дорогая маменька, поверьте, мне очень тяжело иметь от вас тайну.

— Шевалье, эти слова показывают, что, продолжая расспрашивать вас, я поступила бы неделикатно, и я хочу верить, что мне не следует обижаться на вашу скрытность. Я прикажу следить за дю Портаем и сообщать мне о каждом его шаге... мне, а во время моего отсутствия маленькой де Мондезир, — прибавила она с глубоким вздохом.

— Во время вашего отсутствия, маменька? Вы уезжаете из Парижа?

— Да, мой друг, я уезжаю прямо сейчас.

— Какое несчастье! Как ужасно потерять вас, особенно теперь, когда ваши советы мне так необходимы. Куда вы едете?

— Прежде всего в Версаль.

— В Версаль, в этом платье? Маменька, мне кажется, это английский фрак очаровательного виконта, подарившего мне свое имя. Мне кажется, вы украшали собою этот фрак, когда мы вместе с вами были в Сен-Клу.

— Возможно, — заметила она, притворяясь, будто ничего не помнит. — Кажется, так.

— А из Версаля вы отправляетесь?..

— Шевалье, мне приходится с сожалением повторить ваши слова: поверьте, мне очень тяжело иметь от вас тайну.

— Вы надолго уезжаете?

— Может быть, мой друг, может быть, — сказала она дрожащим голосом. — Именно поэтому я перед отъездом так горячо желала проститься с вами.

— Проститься со мной? Маменька, моя дорогая маменька, вы меня тревожите, мне кажется, вы чем-то опечалены! Молю вас, поведайте мне...

Она меня прервала:

— Уважайте мою тайну; я же не пытаюсь ни разгадать ваш секрет, ни выведать его у вас... Уезжайте, Фоблас, и, если возможно, возвращайтесь с удачей. Я не могу объяснить вам всего; я не могу вам сказать, что меня ждет, что волнует, чего я желаю. Но, мой друг, мой милый друг, как было бы ужасно никогда больше не увидеться с вами!

— Боже, вы плачете, на ваших глазах слезы!

— Прощайте, Фоблас. Дорогое дитя, прощайте. Я с болью в сердце покидаю вас. Если случится какое-нибудь большое несчастье, не забывайте, что маркиза де Б. потеряла вас только из-за предательства, что она сделалась жертвой низкого человека, который называл себя вашим другом. Главное — не забывайте, что она сохранила к вам лю... самую нежную дружбу... самую нежную, — повторила она, пожимая мне руку.

Она поцеловала меня и ушла.

Я был поражен всем услышанным; в изумлении я повторял некоторые выражения, сорвавшиеся с уст госпожи де Б.: «Уезжайте и возвращайтесь с удачей. Я не могу сказать, чего я желаю. Как было бы ужасно никогда больше не увидеться с вами!» Сомневаться нельзя, сказал я себе: госпожа де Б. знает, что я буду драться на дуэли, знает, кто мой враг. «Чего я желаю?» Конечно, она не могла, не поступаясь честью, вслух выразить свое желание. Но, может быть, меня можно простить за попытку проникнуть в ее сокровенную тайну, в ее затаенные помыслы? «Как было бы ужасно никогда больше не увидеться с вами!» Вы увидите меня, маркиза. Я стану победителем и завоюю вас!^*23

Неосторожный маркиз, как вы решились вызвать на бой Фобласа? Какое безрассудство — покушаться на столь надежно защищенную жизнь! Ведь от нее зависит судьба трех самых прекрасных женщин на свете!

Вошедшая Жюстина тоже хотела на свой манер слегка подбодрить меня. Но было уже так поздно, что я не мог выслушать ее, даже если бы мне в голову взбрела такая фантазия.

У Сен-Мартенской заставы я увидел Жасмена, который проводил меня до Бурже24. Там я спешился, велел ему отвести мою лошадь в Париж, а сам нанял почтовых.

4

Не было еще и пяти часов, когда я очутился на указанном месте в Компьеньском лесу. Я прогуливался по аллее; вдруг ко мне подошли два человека и приставили к моей шее пистолеты. Они спросили, дворянин ли я.

— Да, — твердо ответил я.

— В таком случае, — сказали они, — наденьте эту маску и будьте свидетелем поединка, который произойдет между двумя знатными людьми. Дайте слово, что вы не позволите себе во время боя ни двигаться, ни говорить, и обещайте сохранить все в глубокой тайне.