Любовные похождения шевалье де Фобласа

— Никогда не сможет, — повторила маркиза со слезами.— Ах, гадкий, гадкий человек! Бедняжка, как же быть? Значит, дело нельзя поправить? Никогда не сможет... Всё это сильно меняет дело. Нет-нет, ничего не меняет, тебя можно лишь пожалеть пуще прежнего. Элеонора, тем не менее вы должны сейчас же и навсегда отказаться от господина де Фобласа.

— Отказаться от него? Лучше умереть.

— Эй! Ну, право, я не могу стучать громче! — крикнула малышка де Мезанж, возвращения которой мы не заметили.

— Идите гулять, — с досадой ответила ей графиня.

— Да я только что гуляла.

— Идите еще.

— Да я устала.

— Посидите на траве!

— Да мне скучно одной.

— Разве мы созданы для того, чтобы тебя развлекать? — спросила ее маркиза.

— Не вы, но моя подруга.

— Ваша подруга? Оставьте нас!

— Мне кажется, я так давно с ней не болтала!

— Подите, мадемуазель, и подождите меня в гостиной.

— Хорошо, кажется, уже многие проснулись.

— Уходите!.. Многие уже проснулись, — продолжила маркиза.— Нам тоже пора, пусть мадемуазель де Брюмон оденется и уедет.

— Уедет, тетя?

— Да-да, племянница. Неужели вы думаете, она может появиться на этом празднике?

— Что ей мешает?

— Здесь множество людей, которые были вчера в Лоншане, ее могут узнать.

— О нет.

— Не говорите «нет». Это правда, и вы погибнете.

— Не все ли равно, только бы он не уехал!

— Когда я слышу такие рассуждения, у меня волосы встают дыбом!

— Как, тетя, разве я не хозяйка в...

— Вы должны отослать его, это ваш долг.

— Долг, опять это слово!..

— Ну, — прервала ее маркиза, бросив простыню прямо мне в лицо, — нужно решаться, ее не переспоришь!

Госпожа д’Арминкур, торопливо надевая лиф и юбку, воскликнула:

— Боже мой, вот о чем я подумала: каждый спросит, где спала эта девица. Все узнают, что здесь. Пожалуй, скажут, что у меня тоже есть что-нибудь общее с этим мальчишкой! Я сделаюсь героиней любовного приключения... в шестьдесят с лишком лет! Немного поздно начинать... Сударыня, вы понимаете, главное, конечно, не в том, чтобы избавить меня от смешной роли, я хочу спасти вашу репутацию и вашу жизнь! Ему нужно уехать... Нет, племянница, я не позволю вам при мне быть его горничной... Я одену его так же быстро и так же прилично, как вы. Не бойтесь, я здесь только собака на сене.

Пока я одевался, тетка и племянница жарко спорили, маркиза требовала, чтобы я уехал, графиня — чтобы остался.

Между тем пришли за госпожой де Линьоль, прося ее сделать несколько последних распоряжений относительно праздника.

— Я сейчас вернусь, — сказала она мне.

Через мгновение тетка меня оставила и пришла назад раньше племянницы, которая тоже не замедлила появиться. Нечего говорить, что спор возобновился и делался все жарче. Наконец графиню опять вызвали. Уходя, она предупредила, что вернется через минуту. Но едва госпожа де Линьоль спустилась с лестницы, как маркиза сказала:

— Сударь, мне кажется, вы не так безумны, как она; вы должны понять, до чего ваше пребывание здесь может ее скомпрометировать. Уступите необходимости, уступите моим требованиям, а если этого мало, то и моим мольбам.

Она увлекла меня через незнакомые коридоры и проходы на птичий двор, посреди которого стояла ее карета. Когда я садился в экипаж, случайность привела туда же де Мезанж.

— Вы уезжаете, моя подруга?

— Увы, да; кланяйтесь от меня мадемуазель де Риё.

— Непременно... Да, кстати, вы уверены, что она скоро станет... такой же девушкой, как вы...

— Молчите, мадемуазель, — прервала маркиза, — и никогда не смейте повторять этих...

12

Я не расслышал окончания фразы, потому что кучер, заранее получивший приказания, полетел быстрее молнии. Он довез меня до Фонтенбло. Там я пересел на почтовые и прибыл в Париж в четыре часа. Госпожа де Фонроз сдержала слово: мой отец еще не возвращался, и я, воспользовавшись несколькими минутами свободы, сбросил с себя женское платье и отправился к Розамберу.

Ему стало значительно лучше. Он уже мог без посторонней помощи ходить по комнате и даже гулять по саду. Граф осыпал меня упреками. Я заметил, что каждое утро посылал к нему человека справляться о его здоровье.

— Но вы обещали приходить сами.

— Мой отец не оставлял меня...

— Однако это не помешало вам отправиться в другое место! Впрочем, я согласен, графинюшка заслуживает такого предпочтения.

— Графинюшка?

— Да, госпожа де Линьоль! Разве я не говорил, что теперь о каждой вашей женщине становится всем известно? Я очень рад, что у маркизы появилась достойная соперница, говорят, графиня прелестна... К несчастью, она сущий ребенок, бесхитростный, незлобивый ребенок, маркиза раздавит ее, когда... Кстати, поздравляю вас, вы в прекрасных отношениях с господином де Б. В день вашего апофеоза весь Париж видел, как он смеялся, сопровождая вас... Теперь превосходный муж всем и каждому твердит, что вы очаровательный малый. И, боясь, что все это само по себе недостаточно смешно, прибавляет, что я человек непорядочный! Он на меня сердит, меня уверяют, что он на меня очень сердит! Может, меня снова ждет дуэль? Вы, Фоблас, должны это знать, маркиз долго беседовал с вами.

— О, маркиз так много болтал...