Любовные похождения шевалье де Фобласа

Ходят слухи, что вы теперь заканчиваете мемуары. Я решил, что вам будет приятно узнать, что стало с людьми, о которых вы, конечно, часто упоминаете в истории ваших похождений.

Маркиза д’Арминкур, снедаемая безутешной печалью, одиноко живет в своем имении. Баронесса де Фонроз, страшно обезображенная, не выезжает из старого замка Виваре. Граф Розамбер был также вынужден покинуть свет. У графини родился ребенок в конце восьмого месяца после свадьбы. Де Розамбер, которого, несмотря ни на что, не покидает его жизнерадостность, смеясь, сообщает всем и каждому, что родившийся мальчик необычайно похож на мадемуазель де Брюмон. Он прибавляет, что отдал бы всё на свете за то, чтобы господин де Б., такой прекрасный физиономист, всмотрелся в личико этого ребенка и чтобы граф де Линьоль, от которого не ускользает ни одно душевное движение, пощупал пульс графини де Розамбер, когда при ней решаются помянуть Фобласа. Ла Флёр, слуга несчастной, имени которой я не стану называть, стал было лакеем ее вдовца, но обокрал своего господина; тот не любит воров, а потому передал его в руки правосудия; беднягу повесили у дверей дома графа. Жюстина четыре месяца тому назад вышла из Сен-Мартена, суровый образ жизни не сделал ее краше. Бедняжке не удалось устроиться лучше, и она поступила кухаркой и компаньонкой некой госпожи Лёблан, жены доктора из предместья Сен-Марсо; соседи уверяют, будто и госпожа, и служанка часто ездят магнетизировать больных на дому. Граф де Линьоль, которого ваш отец легко ранил, живет по-прежнему: у него, как и раньше, больше ума, чем силы. Тем не менее насмешники распустили слух, будто прошедшей весной он решился выпить остаток напитка, составленного доктором Розамбером, и целый день чувствовал желание снова жениться, но за такое короткое время ему не удалось найти ни одной несчастной, которая согласилась бы соединить с ним свою судьбу. Впрочем, вы, вероятно, знаете, что его шарады продолжают восхищать всю Европу. Маркиз де Б. жив-здоров, по-прежнему уверяет, что он добрый малый, однако приходит в бешенство, когда ему кажется, будто он видит физиономию, похожую на вашу. Он все еще доволен своим лицом и лишь временами сожалеет, что лишен возможности видеть лицо жены.

Прощайте, милый шевалье, с нетерпением жду вашего ответа и проч.

Шевалье де Фоблас

Виконту де Вальбрёну

 Варшава, 28 октября 1786 г.

Мой дорогой виконт, я глубоко благодарен вам за память. Вы прислали мне очень интересные вести. Так как вы изъявили любезное желание узнать, как проходит наша жизнь, спешу ответить. Вот уже год и три месяца мы живем в Варшаве во дворце графа Ловзинского, и эти год и три месяца пролетели как один день. Мой тесть пользуется величайшей благосклонностью монарха; мой отец, лучший из отцов, живет, наслаждаясь счастьем своих детей больше, чем своим собственным. Наша Аделаида недавно избрала себе супругом воеводу ***, молодого вельможу, которого я похвалю по заслугам, сказав, что он достоин моей сестры. Я стал отцом. Около четырех месяцев тому назад Софи подарила мне самого прелестного мальчика на свете. Моя Софи, лучшее украшение варшавского двора, с каждым днем делается всё прекраснее. Брак дарит мне такое блаженство, какого я никогда не испытывал во времена моих безумств.

Тем не менее пожалейте меня: я потерял родину и не могу служить ее армии. Мне придется, видимо, навсегда отказаться от положения, для которого я, казалось, был рожден. Все ухищрения медицины, все усилия моего разума не в силах прогнать навязчивый и дорогой мне призрак, частые явления которого терзают и завораживают меня. О маркиза де Б.! Неужели вы спасли меня от смерти и ушли в могилу только для того, чтобы беспрепятственно и постоянно следовать за вашим возлюбленным?

О, если бы только ее тень преследовала меня! Нет, мстительные боги осудили Фобласа на воспоминания еще более дорогие и страшные.

Когда в летнюю ночь поднимается южный ветер, когда молния рассекает тучи, а раскаты грома потрясают землю, я слышу зловещий бой часов, я слышу, как жестокий солдат равнодушно произносит: «Она там». Тогда, охваченный неизъяснимым ужасом, объятый безумной надеждой, я бегу к бушующим волнам; я вижу: посреди бурного потока бьется женщина, увы, женщина, которую я не могу ни спасти, ни забыть... О, пожалейте меня!

Но нет, у меня остается Софи. Не надо меня жалеть, лучше позавидуйте, но только помните, что люди пылкие и чувствительные, познав в юности бурю страстей, никогда не обретают на земле совершенного счастья.

Приложения

Е.П. Гречаная. «Беспечной старины улыбчивая муза»и роман Ж.-Б. Луве де Кувре