Любовные похождения шевалье де Фобласа

В предисловии к последней части «Любовных похождений шевалье де Фобласа» Луве де Кувре настаивает на «французском облике» своего главного героя и романа в целом. Его произведение, содержащее отклики на различные веяния эпохи, ориентировано в первую очередь на французскую культурную и литературную модель, господствовавшую в Европе в XVII—XVIII веках. В основе этой модели — галантный идеал, определивший развитие так называемой «галантной литературы». Термин «галантная литература» представляется более адекватным, нежели более поздние, предложенные критикой понятия «классицизм», «литература рококо» и «литература барокко», чуждые языку того времени, к которому они прилагаются (см.: Viala 2008). В отличие от этих понятий, термины «галантный» и «галантность» являются наиболее распространенными при самохарактеристике французской культуры XVII—XVIII веков.

Галантный идеал формируется в середине XVII века, когда после окончания религиозных междоусобиц и подавления антиправительственных смут, вошедших в историю как Фронда, французская аристократия оказывается перед необходимостью по-новому самоутвердиться. Не отказываясь от своих воинских обязанностей, она уделяет особое внимание мирному времени, своему досугу, «умению жить» (savoir-vivre). Это «умение жить» означает прежде всего искусство жить в обществе, в котором должны царить гармония, умеренное веселье, единство всех членов. Идеалом общежития становится галантность, ранее, в эпоху Генриха IV, означавшая искусство обольщения, затем, сначала в салоне маркизы К. де Рамбуйе, а позднее под пером писательницы М. де Скюдери, обретшая значение изысканной учтивости, искусства обхождения, в первую очередь с дамами, и возведенная в ранг чисто французского отличительного качества. Приобрести это качество считалось возможным только при условии доступа в «хорошее общество», то есть посещения аристократических салонов и жизни при королевском дворе. Образцом галантности в эпоху ее расцвета и примером для подражания стал король Людовик XIV.

В салонах ведущая роль отводилась женщинам, общение с которыми считалось необходимым для формирования благовоспитанного, галантного члена общества. Во «Всеобщем словаре» А. де Фюретьера (1690) дается следующее определение «галантного человека»: «Так говорят о том, чей вид свидетельствует о близости ко двору, у кого приятные манеры, кто старается нравиться, в особенности прекрасному полу. В том же смысле говорят, что это галантный ум, что он придает галантный оттенок всему, что говорит, что он сочиняет нежные записки и галантные стихи» (цит. по: Duchêne 1993: 106).

Галантный идеал включает одновременно этическую и эстетическую составляющие, в основе которых «веселость и естественность» (Géneüot 2005: 136). Веселость стала «единодушно признанной в Европе чертой национального характера французов» (Fumaroli 1994: 42). Галантность, по утверждению авторов трактатов о поведении в обществе, подразумевает «доброе сердце» (Bury 1995: 421), умение поддержать приятную для всех атмосферу, выставить себя и окружающих в самом выгодном свете, доставить им удовольствие, в том числе посредством развлечений, среди которых основное место занимает беседа.

Непреложными качествами считались непринужденность и в то же время игровой характер светской беседы, способность к импровизации, умение заставить собеседника блистать, сделав его счастливым (см.: Montandon 1995: 125—154). Живость, шутливость, тонкая, но не едкая, легкая насмешка составили тот культурный феномен, который на протяжении двух веков определял стереотип восприятия французов: французское остроумие (esprit) (Génetiot 2005: 394).

Язык светского общества стал эталоном для литераторов, а беседа — подлинным «литературным учреждением», «жанром жанров», «матрицей» мемуаров и романов, эпистолярной литературы, драматургии и поэзии (см.: Fumaroli 1994: 113—210; Fumaroli 1998: 283—320). Произведения пера, как и устные высказывания, остроумные словечки, рассказы, анекдоты (то есть разного рода короткие истории, характеризующие тех или иных лиц), должны были нравиться «хорошему обществу», развлекать его, рождать и поддерживать в нем веселье, которое, как писал П. Пелиссон, один из завсегдатаев салона М. де Скюдери, «после добродетели является величайшим из всех благ» (цит. по: Génetiot 2005: 252).

О «приятности общества» и «непринужденной вежливости», которые издавна известны только во Франции, пишет Вольтер в статье «Француз, французский», опубликованной в 1757 году в «Энциклопедии» Дидро и Даламбера (Voltaire 1963: 323—324). О свойственных французам «галантности», «вежливости и грации» упоминает в 1784 году и А. Ривароль, размышляя о причинах, послуживших распространению французского языка в Европе (Rivarol 1964: 25—26).

Аристократическая галантная культура доминирует во Франции вплоть до Французской революции, но сохраняет свои позиции гораздо дольше, в течение всего XIX века.