Любовные похождения шевалье де Фобласа

— Не смейтесь, сударь, перестаньте. Вот, мадемуазель, видите эту черту? Она начинается здесь, проходит там и возвращается... Возвращается она? Нет, остается на месте. Смотрите.

Он подошел ко мне.

— Маркиз, я не хочу, чтобы меня трогали.

Он остановился и стал двигать пальцем, не прикасаясь к моему лицу.

— Итак, эта черта здесь, здесь и здесь. Видите?

— Как же я могу ее видеть?

— Вы смеетесь, мадемуазель. Не надо смеяться, это очень серьезно. Вы-то видите, господин дю Портай?

— Отлично вижу.

— Кроме того, в целом, в очертаниях тела существуют и неявное сходство, и тонкие различия... Существуют скрытые свойства...

— Скрытые? — повторил я.

— Да-да. Вы, может быть, не знаете, что это значит. И неудивительно, вы же девушка. Итак, я говорил, сударь, что существуют скрытые связи... Нет, я сказал другое слово, более... Ах, я, право, не помню, что хотел сказать, меня прервали...

— Сударь, вы сказали скрытые свойства.

— Да-да, правда-правда. Я, господин дю Портай, объясню это вам, так как вы меня поймете.

— Маркиз, вы, кажется, хотите меня обидеть?

— Нет, милая мадемуазель, нет, но вы не можете знать всего, что известно вашему отцу.

— Ах, в этом смысле...

— Да, конечно, я говорил в этом смысле, но позвольте мне досказать. Сударь, отцы и матери, создавая индивидуумов, создают существа, которые походят... которые имеют скрытые свойства существ, создавших их, потому что мать со своей стороны, а отец со своей...

— Довольно, довольно, я понимаю вас, — прервал его дю Портай.

— О, ваша дочь все равно не поймет! — ответил маркиз. — Она еще слишком молода. Однако все, что я объяснял вам, очень ясно, ясно для вас. Это, сударь, физический закон, физически доказанный... доказанный великими учеными, хорошо разбиравшимися в подобных вещах...

— Маркиз, а почему вы говорите шепотом? — поинтересовался я.

— Я закончил, мадемуазель. Ваш отец посвящен в суть дела.

— Вы, маркиз, знаток лиц, может, вы разбираетесь также и в тканях? Что вы скажете об этом платье?

— Очень красивое, очень. Мне кажется, что у маркизы есть такой же наряд... Да, совершенно такой же.

— Из такой же материи и такого же цвета?

— О материи ничего не могу сказать, но цвет тот же; это платье очень красиво и замечательно идет вам.

Он рассыпался в комплиментах, а дю Портай, угадавший, кому принадлежало платье, посмотрел на меня недовольным взглядом, как бы упрекая за то, что я так скоро позабыл о данном ему слове.

Только мы встали из-за стола, как мой настоящий отец, барон де Фоблас, который обещал заехать за мной, вошел в комнату. Он крайне удивился, увидев у дю Портая своего вновь переодетого сына и маркиза де Б.

— Опять! — Он бросил на меня сердитый взгляд. — А вы, господин дю Портай, были так добры, что...

— Здравствуйте, друг мой! Вы не узнаете маркиза де Б.? Он сделал мне честь, пожелав поужинать у меня, чтобы проститься с моей дочерью, так как завтра она уезжает.

— Она завтра уезжает? — Барон холодно поклонился маркизу.

— Да, мой друг, она возвращается в монастырь. Разве вы не знали?

— Нет, — нетерпеливо сказал барон, — не знал.

— Ну так говорю вам: она уезжает.

— Да, сударь, — маркиз обратился к моему отцу, — это правда. Мне очень жаль, а моя жена будет жестоко огорчена.

— А я, маркиз, очень рад. Пора положить всему этому конец. — Он опять строго взглянул на меня.

Дю Портай, опасаясь, как бы барон в порыве гнева не сказал чего-нибудь лишнего, отвел его в сторону.

— Что это за господин? — спросил меня маркиз. — Мне кажется, я уже видел его здесь.

— Совершенно верно.

— Я сразу узнал его, стоит мне один раз увидеть чье-то лицо, и я уже никогда его не забываю, но этот господин мне не нравится. У него все время такой рассерженный вид. Он ваш родственник?

— Нет.

— О, я знал, что он не принадлежит к вашей семье: между вами нет ни малейшего сходства! Ваше лицо всегда весело, его мрачно; он только изредка позволяет себе платоническую усмешку... нет, сартоническую или сардони... Сартоническая или сардоническая?..69 Словом, вы меня понимаете; я хочу сказать, что этот господин или смотрит искоса, или смеется вам в лицо.

— Не обращайте внимания — он философ70.

— Философ? — испуганно повторил маркиз. — Тогда все ясно. Философ! Ну, так я пойду.

Господин дю Портай и барон разговаривали, обратившись к нам спиной. Маркиз подошел к ним, чтобы проститься.

— Не беспокойтесь, — сказал он барону, который повернулся, чтобы поклониться ему. — Пожалуйста, не беспокойтесь; я не люблю философов и очень рад, что вы не принадлежите к членам этой семьи. Философ, философ! — повторял он, поспешно удаляясь.

Отец и дю Портай продолжали разговаривать шепотом. Я заснул перед камином, и счастливые грезы явили мне образ Софи.

— Фоблас, — крикнул барон, — мы едем домой!

— К моей милой кузине? — спросил я, еще не очнувшись от сна.

— К его милой кузине! Смотрите, да он совсем спит.

Дю Портай засмеялся и сказал мне:

— Поезжайте домой, мой друг, и выспитесь. Мне кажется, вам это необходимо. Мы скоро увидимся. Я еще должен кое в чем упрекнуть вас и окончить рассказ о моих злоключениях; мы скоро увидимся!