Лоббист (СИ)

Назим пробормотал что-то про джиннов. Было видно, что ему совсем не хочется идти в такое странное место, но честь не позволяла ему не выполнить задание Медоуза.

Спешившись и держа наготове палочки, два волшебника пошли к городу. Даже ковер-самолет немного притих, поджал кисточки и трусливо парил у самой земли позади хозяина.

Чем ближе они подходили, тем больше вырастал город. Все строения в нём были наполовину разрушенными, от крепостной стены остался вовсе один фундамент. Казалось, город был покинут не больше ста лет назад, но это просто не могло быть правдой. Опытный взгляд археолога узнавал знакомые элементы, но с каждой секундой у Альфарда возникало ещё больше вопросов. У самой границы города стоял каменный дом, похожий на пчелиный улей. Он готов был поклясться, что это была хафитская гробница, он видел точно такие же в Шире. Но хафитские поселения относились к бронзовому веку, а их артефакты просто не могли сохраниться вот так, не погребенные под слоем песка. К тому же, другие дома были явно построены гораздо позже.

— Как музей, в котором перемешали разные времена, — прошептал Альфард.

А стоило им перешагнуть через остатки крепостной стены, как стало понятно, что город вовсе не был пустым.

— Ифриты, — буркнул Назим, и тут же принялся молиться на арабском.

Невидимые и неслышимые, они шли дальше, а вокруг них кипела жизнь.

Жители города очень походили на людей и вели себя почти также, как люди. Их кожа была коричнево-красного оттенка, как необожжённая глина, многие были выше двух метров. Их одежда была похожа на одеяния арабских кочевников, на мужчинах были вышитые халаты и просторные шаровары, на женщинах многослойные пурпурные платья. Все носили на головах шарфы, защищающие от солнца, но лица женщин не были скрыты вуалью. Тут и там играли деревянными лошадками или разноцветными бусинами дети, отличавшиеся от взрослых ещё более ярко-красным цветом кожи.

— Шайтановы отродья, — прошипел Назим.

— Они здесь… живут?

Ифриты (хотя Альфард не знал, были ли это именно они) продолжали заниматься своими делами. Одна из женщин кормила младенца грудью, сидя на земле у полуразрушенной конической башни — ранний бронзовый век, ещё одно здание, которого тут быть не должно было. Одна из улиц выходила на подобие торговой площади, где продавали, покупали и ругались несколько десятков существ. Кто-то шил, кто-то чинил домашнюю утварь. Пахло обыкновенной человеческой едой, кажется, так излюбленной всеми арабами бараниной и даже кофе. Можно было с трудом представить могущественных джиннов, пьющими кофе, но вот ифрит, пасущий скот — на это даже воображения Альфарда не хватало.

— Звучит как арабский, — неуверенно сказал Блэк, хотя обычно он понимал хоть некоторые слова в бытовом разговоре, но речь ифритов оставалось для него совершенно неясной.

— Древний язык, — неохотно ответил Назим, — ещё до рождения Пророка, да благословит его Аллах и приветствует. Нам нужно возвращаться.

Коврик, до этого едва не обвивавшийся вокруг ноги хозяина, теперь осмелел и даже отлетал то в одну, то в другую сторону, с любопытством обнюхивая углы каменных полуразрушенных домов. С замиранием сердца Альфард заметил, что один из детей ифритов, ростом с пятилетку, но по пропорциям тела выглядевший гораздо младше, с восторженной улыбкой уставился прямо на ковер и неуверенной походкой попытался догнать его. Коврик подождал, пока малыш подойдёт к нему, и отлетел ещё на несколько шагов. Тут Альфард заметил, что на солнце у одного из домов спал почти такой же ковер, только совсем старый, почти добела вытертый. Значит, даже те, кто заметит летающий ковер, не должны тут же забить тревогу.

— Это невероятно, — прошептал Альфард, — да здесь больше артефактов, чем на любых раскопках, — он с трудом удерживался от того, чтобы не прихватить в карман хоть что-нибудь из лежащих тут и там украшений, орудий и игрушек, но риск был бы слишком большой.

— Ты что, совсем не понимаешь, кто это? — Назим потерял терпение и теперь говорил в полный голос. — Уходим отсюда немедленно, пока живы!

— Сейчас, сейчас, — пробормотал Альфард. — Мы должны хоть что-то узнать об этом месте, прежде, чем возвращаться в лагерь. Ещё несколько минут, ты же видишь, они нас не замечают.

Даже скромных знаний Альфарда в арабском было достаточно, чтобы понять, что проводник красочно проклинает его и всю его семью до седьмого колена. Но он не мог себе позволить просто повернуть назад. Этот город никто никогда не находил, кто знает, может, стоит им покинуть его стены, и он растает, как мираж, раствориться в раскаленном воздухе, снова скроется в песке.

Они оказались возле той самой хафитской каменной башни. Не слушая возражений проводника, Альфард устремился внутрь. Красный младенец оторвался от груди матери и заплакал.