Ловец акул

Если честно, как-то хорошо все складывалось. Моя любимая ждала от меня ребенка. Мой друг собирался меня повысить. Даже моя мать смогла жить почти самостоятельно со своей сраной деменцией.

Короче, все было классно, кроме одного: теперь я нуждался в таком количестве героина, что я стал периодически ловить передозы.

В первый раз все случилось при Саше. По-моему, она перепугалась побольше моего.

Вообще для самого нарка передоз — это совсем не страшно. Героин не дает по-настоящему испугаться, в реальность тебя не вышибает. Херово, конечно, будто перед потерей сознания, но в то же время как-то даже и нормально. Не больно, не ссыкотно.

Мы тогда сидели на кухне, смотрели по телику Ельцина, Саша пила сладкий чай, а я ставился. Вдруг Саша мне сказала:

— Вася, у тебя губы синие.

— А, — сказал я. — Нормально.

Мой голос показался мне каким-то странным, невнятным и влажным, словно слюни перестали откачиваться. Язык ворочался с неимоверным трудом, и я забил на это дело, просто махнул рукой.

От такого резкого движения в глазах потемнело, и весь мир исчез. Жалко его не было.

Очнулся я в машине скорой помощи. Саша держала меня за руку, ее ладонь казалась ужасно горячей. Голова раскалывалась, меня страшно тошнило, я весь был в холодном поту, как лягуха. Блевал всю дорогу в какой-то белый контейнер, а Саша меня все равно не отпускала. Она гладила мои пальцы и говорила:

— Бедный, бедный Васенька.

Я с ней в тот момент был более чем согласен.

В больничке меня продержали два часа и отпустили домой, даже не сняв абстягу.

Саша потом сказала:

— Я думала, ты умрешь. Ты очень слабо дышал, у тебя не прощупывался пульс.

Я махнул рукой.

— Да ты преувеличиваешь.

Но Саша не имела такой привычки. Если, конечно, не считать преувеличением ее тягостные настроения.

Она сказала:

— Ты действительно мог умереть. Тебе нужно подумать над этим.

Но больше она ничего не добавила, ни до, ни после мы об этом не вспоминали. Мозг ебать — не было у нее такой привычки.

Во второй раз я был дома один и очнулся сам. Думаю, это был худшее пробуждение в моей жизни, потому что у меня был полный рот блевотины, которой я чуть не захлебнулся. Горький вкус желчи, казалось, добрался аж до макушки, из носа текло.

Я тогда не подох, ну, чисто по случайности. Повезло.

В третий раз мы отвисали с Нероном, и я вырубился, пока он отошел поссать. Опять больничка, опять "Налоксон", опять пиздец и опять отпустили через два часа.

После этого Нерон сказал:

— Пора лечиться, Автоматчик. Хочешь мир посмотреть?

— А кто ж не хочет? — спросил я, вытирая сопли рукавом. На самом-то деле мне было вообще не до мира, тем более чтоб на него еще и смотреть.

— Есть хорошая клиника в Майами, — сказал Нерон. — Я тебе контакты дам.

— Какой Майами? — спросил я. — Это вообще где?

— Штат Флорида, вроде бы. Неважно, я там подправлялся. Мозги сильно много не ебут, ломку снимают, прокалывают так, что выходишь, словно в белый день. Нормально будет все.

Он внимательно на меня посмотрел. Как-то, по выражению лица, что ли, Марк Нерон понял, что я от идеи не в восторге. Тогда он сказал:

— Пока не снизишь дозу, работу тебе не дам. Еще и с бригады сниму. Кому ты такой нужен? Сдохнешь еще, а на тебе ответственность. Так что езжай, подрихтуйся, чтоб был как новенький, понял?

Знал он, сука, куда надавить.

Ясное дело, что мне совсем не хотелось уезжать от Саши, а кроме того, я мечтал приступить к работе. Мне даже чисто по-детски было интересно, что там за тайны за семью печатями. Знаете же, как мелким интересно, откуда берется шоколад? И мне было интересно, откуда берется героин.

Я хотел проникнуть в святая святых героинового бизнеса, и вся эта досадная херня с передозировками меня от этого отдаляла. Но я понимал: Марку Нерону надо, чтобы я был ответственным, и Саше надо, чтобы я был ответственным.

Меньше всего они хотели, чтобы я как-нибудь хвост откинул между делом. Вот раз — и нет меня, а Саше уже аборт поздно, а Нерон уже за меня все слова, какие мог, замолвил. Чисто по-человечески обидно.

Так что я сказал:

— Ладно.

— Только не просто ладно, а реально поедешь, — сказал Нерон. — Я прослежу.

Как-то так я и оказался в мягком кожаном кресле с журналом на английском в руках и вискарем в пластиковом стаканчике.

Пиздец, я не верил, что посмотрю Америку. В смысле, я никогда не был от нее в особом восторге, и если до девяносто первого у меня еще был какой-то трепет, типа будем жить, как на Западе, то как-то незаметно он сошел на нет. А все-таки это было очень дальнее путешествие к людям, которые живут за огромным, растянувшимся под крыльями самолета океаном. Интересно было, как они там.

Ну и что вообще за рехаб, который Нерон так нахваливал. Он сказал, что от пятизвездочного отеля его не отличишь. И не клиника никакая, а рай земной. Как у мамы в Цюрихе.

А я вообще буду гость особый. Заграничный мафиози.

— Когда поймут, что ты за человек, обосрутся просто, — сказал Марк Нерон. — Ужасно боятся русской мафии.

Учитывая, в какую ванну из крови мог окунуть меня Бог, было чего бояться, разве ж нет?

Момент для отъезда я выбрал подходящий. Сказал Сереге: