Ловец акул

— Вылезай давай, — рявкнул один. Я знал, что они очень на меня злятся. Мне это было понятно. Чтобы убить человека, необходимо как-то разогнаться, просто так, потому что ты мудак, ничего не получится. Все равно в душе своей надо, чтобы ты чувствовал себя хоть немножко, а правым.

У меня это обычно получалось на автомате (ха-ха), я имею в виду, как-то само, с помощью организма, гормонов, может, каких-то. Некоторым, Грине, к примеру, приходилось себя серьезно накручивать. Типа он (этот чувак, которого мочкануть непременно надо) и такой, и сякой, и без него всем, даже маме его, будет лучше.

Гриня мне рассказывал, что придумывает даже всякие разные истории. Была среди них одна смешная. Едем мы как-то гасить одних чувачков прям в сауне. Ну, суть да дело, смеемся, базарим о чем-то, тут Гриня кулаком по рулю хлоп и гаркнул:

— Зоофилы поганые!

Запала зловещая тишина, потом Смелый, царствие ему небесное, спросил осторожненько:

— А, Днестр? Чего? Какие зоофилы, блядь?

Гриня страдальчески нахмурил брови, растерянно нас оглядел и прибавил газу.

— Да никакие. Это я так.

— О своем, о девичьем! — заржал Серега.

— Ой, иди в пизду, — сказал я. — Не видишь, замечтался человек.

А как-то вечерком, дня через три, когда мы с Гриней под водочку телик смотрели (кинцо какое-то показывали французское), я его опять спросил:

— Так что за зоофилы-то были?

Гриня смутился, но бухлишко язык ему развязало.

— Я просто иногда придумываю для них истории, чтобы убивать было легче, — сказал он. — Ну, там, знаешь, например, что они детей убивают. Или тайные нацисты. Или что они сатанисты. Ну, да. А тут мне придумалось, что эти парни зоофилы, и они отлавливают женщин и заставляют их ебаться с собаками, а потом убивают.

— Женщин или собак?

— И тех и других.

Меня такой смех разобрал, а Гриня обиделся.

— И снимают, — сказал он. — На камеру.

— А потом посылают кассеты в детские дома, — сказал я, умирая со смеху.

Днестр нахмурился и сказал:

— Кино смотри. А убивать так легче. Не знаю, как ты, а я хороших парней не мочу.

Я тоже. Думаю, в своей жизни я не убил ни одного хорошего парня. Хочется верить.

Ну да, хрен с ним, с Гринькой, а моя-то жизнь как повернулась?

— Вылезать? — спросил я, стараясь приподняться. Они рывком вытащили меня из багажника, бросили на пушистый, совсем зимний снежок. За город весна приходит позже, почему так? Может, из-за ветра? Или машины топят воздух в городе? В тот момент я тоже задался этим вопросом.

— Ребят, — сказал я. — А что случилось-то?

Их было трое. Один высокий и тощий, с широким, костистым лицом, второй полноватый, краснощекий и толстогубый, а третий мелкий, лопоухий и пучеглазый. Знаете, кого они мне сразу напомнили? Дядек привидений из "Каспера", мы такой фильм в рехабе смотрели, про доброго, мертвого пиздюка.

Я так их про себя и назвал: Стретч, Стинки и Фэтсо.

— Чего, блядь, случилось, — заржал Стинки, а потом ударил меня по морде. — Говорить будешь, когда скажут.

Ого, подумал я, а что, получается, я — Каспер?

Если б я умер, я был бы очень добрым привидением, это точно. Злодейств мне всяких и в жизни было достаточно.

Но про то, что лучше не выебываться слишком активно, это я сразу понял, врубился, что надо выжидать и не злить никого. Может, дальше понятнее станет, или случай удачный выпадет, а бучу ради бучи устраивают только идиоты. Все эти "сражайся до последнего" и "умри, но не встань на колени" для дураков сделаны, чтобы они умирали.

Но и в другую крайность впадать не надо, трястись за каждую свою жилку. Во всем хороша золотая середина.

— Ноги ему развязать? — спросил Фэтсо.

Стретч, он был среди них, по-видимому, главный, задумался.

— Да, — сказал он. — Пусть сам идет.

Стинки сел передо мной, достал нож, помахал им перед моим носом, мол, вот что тебя ждет, если выебнешься чуть-чуть. Я кивнул, мы друг друга поняли, и Стинки разрезал проволоку, стягивавшую мои ноги. Только тогда я понял, как они затекли.

Онемение распространилось выше, я вообще не был уверен, что так вот просто, без понуканий, пойду. Фэтсо лихо поставил меня на ноги, я закачался. Осмотрелся, чтоб понять, куда меня поведут — в дом или в лес.

От этого зависело главное: умру я быстро, или у меня будет какое-то время.

Вообще такая ситуация со мной произошла впервые, но, оказалось, что я к ней вполне готов. Я имею в виду, бандитская жизнь недлинная, и она полна разнообразными, захватывающими дух событиями. Вот такими, например. Как-то у меня на подкорке было записано, что со мной что-то подобное может случиться. Не возникало вопросов к мирозданию, такова, значит, судьба и все.

Я огляделся, но ничего не увидел — белое полюшко с мягким снегом, ну и все. Позади — черная машина, самая бюджетная бэха, впереди — неясное будущее.

Некоторое время мы шли. Снег набивался в ботинки, кровила разбитая губа, сопел мой бедный нос. Стретч, Стинки и Фэтсо молчали. Гребли по снегу, Фэтсо поддерживал меня, если вдруг ноги заплетались. Как благородно.

Я пытался локтями нащупать пистолет, ну, не было его, конечно, странно, что я чего-то другого ожидал.