Ловцы душ

– Думаешь, император тебя предал? Ты верно служил ему, а он ничего не сделал, чтобы вытащить тебя из неволи?

Он моргнул.

– Но ведь тот император давно мертв, – сказал я. – Теперь правит его правнук.

Моргнул, моргнул, моргнул.

– Да-а, – протянул я. – Это не важно, верно? Вина отца переходит на сына, и сыновья отвечают за грехи отцов.

Он моргнул.

– Ты хочешь отомстить нынешнему императору?

Моргнул, моргнул.

– Нет? – удивился я.

А потом меня вновь осенило.

– Ты не хочешь мстить, потому что ты уже отомстил…

Моргнул.

– Прекрасно, – пробормотал я.

Теперь я понял, почему Анна готова на всё, только бы не возвращаться в отчий дом. Если знала родовую тайну, неудивительно, что предпочла гостеприимство маркграфа жизни под одной крышей со старым колдуном, пылавшим жаждой мести императору. Конечно, я мог лишь сожалеть, что она не подумала о том, чтобы избавиться от своих проблем с помощью инквизитора. Тогда все пошло бы по-другому.

Однако что же означало утверждение Маврикия Хоффентоллера, будто месть нашему владыке уже состоялась?

– Ты уже отомстил? – спросил я его снова.

Он моргнул.

Странно, поскольку из того, что я знал, Светлейший Государь чувствовал себя вполне замечательно. Его поддерживали электоры и дворяне, он обладал прекрасным здоровьем, а его мужскую силу могли подтвердить многие из дам – и даже народ прославлял его справедливое правление. Чем же тогда были эти месть и проклятие?

Но погоди-ка… Если ты посылаешь стрелу в чье-то сердце, то уже знаешь, что месть свершилась, хотя стрела еще летит. Получается, Маврикий Хоффентоллер приготовил заклинание, последствия которого еще ожидают нас в будущем? И, имея в виду его здоровье, он должен был подготовить все очень давно.

– Это заклинание еще не действует, верно?

Он моргнул.

Значит, я был прав! Старик только поджег фитиль, который подбирался все ближе к бочке с порохом. И каким же образом, меч Господень, я мог потушить этот огонь?

– Император не был ни в чем виноват, – сказал я ему. – Хочешь знать правду, старик? Твой владыка не забыл о твоей битве и твоем страдании. Он передал целую кучу денег на выкуп ближайшему тебе человеку. Сыну. Но тот пропил эти деньги и проиграл в кости, а потом решил, что стоит обо всем позабыть. Клянусь тебе ранами Господа нашего, что было так, как я говорю. Отзови проклятие, ибо ты навредишь не тому человеку!

– Ах! – воскликнул Маврикий Хоффентоллер, чудом излечившись от паралича. – Что за ужасная ошибка! Позволь же мне немедля исправить последствия проклятия!

Так, вероятно, все и произошло бы, находись мы на сценических подмостках. Но здесь был не театр. Здесь был лишь умирающий старик, который, услышав мои слова, тяжело задышал, захрипел, а потом сделался недвижим.

Я осторожно коснулся его шеи.

– Гнев Божий! – рявкнул. – И нужно ж тебе было помереть как раз теперь?

Я смотрел на мертвого Хоффентоллера и раздумывал, что делать дальше. Я мог уйти отсюда, забрать книги и приказать Давидеку держать рот на замке. Мог арестовать Матиаса за обладание запрещенными текстами. Вопрос лишь в одном: знал ли тот, что устроил его прадед? Знал ли о черной магии и о том, что здесь спрятаны богохульные книги?

Конечно, я легко мог заставить его признаться во всем. И даже в том, что сам он – персидский чернокнижник и ежедневно летает на метле из Империи в Персию и обратно. Но меня интересовало не вынужденное признание вины, а подлинная правда.

Я сел за стол, чтобы еще раз просмотреть книги, на этот раз более внимательно. Я все еще оставался бессилен перед арамейскими письменами (для меня эти буквы выглядели как беспорядочно накорябанные черточки), но мог сосредоточиться на иллюстрациях. Я рассматривал их внимательно, когда меня прервал стук в дверь.

– Господин, господин, – послышался лихорадочный шепот. – Вы там?

Я встал и отворил дверь.

– Слава Господу, это вы, – на лице Давидека отразилось облегчение. – Пойдемте, ваша милость, а то, как проснутся они, так будет мне…

Я положил ему руку на плечо.

– Теперь ты официальный помощник Святого Официума, – сказал. – И твой хозяин не имеет над тобой власти. – Парень, услышав эти слова, просиял. – Но ты прав, нам нужно идти. Только погоди минутку…