Ложь и борьба с нею

Известный прогрессивный американский социолог и публицист Скотт Ниринг, подчеркивая глубокое проникновение лжи и дезинформации во все сферы буржуазного общества, пишет; «Мы прибегаем к обману в деловых и общественных отношениях, ибо наша эпоха возвысила ложь до уровня искусства… Двуличие и лицемерие стали достоянием многих профессий. Это прежде всего относится к дипломатии, затем — к праву, потом к преподаванию, и, наконец, к религии. Ложь представляет собой преднамеренное извращение фактов. Представители вышеописанных профессий лгут виртуозно, дабы оправдать гонорары, которые им выплачивают хозяева, и сделать сильных мира сего еще сильнее»[26].

Особенно активно насаждается заведомая ложь правящим классом средствами пропаганды. У американцев давно существует поговорка о трех видах лжи: просто ложь, проклятая ложь и статистика. Не удивляет поэтому появление в современной буржуазной печати различного рода сенсаций, заставляющих сомневаться в здравомыслии их авторов. Так, например, 18 мая 1979 г. в газете «Франс суар» появилось сообщение под броским заголовком: «Русские парапсихологи» «отдают приказы» Картеру», имея в виду президента Соединенных Штатов Америки. Сообщение содержало бредовые измышления псевдоученого Г. Гринса.

Ложь в пропаганде поставлена на своего рода научную основу. Теоретики буржуазной пропаганды разработали так называемые «семь приемов пропаганды»: «навешивание ярлыков», «блестящая неопределенность», «свидетельствование», «свои ребята», «общий вагон», «подтасовка», «перенос»[27].

По свидетельству крупнейшего теоретика американской пропаганды У. Липпмана, «…современная теория газетного дела в Америке состоит в том, что такая абстракция, как правда, и такая добродетель, как честность, должны быть принесены в жертву, когда кто — то думает, что этого требуют нужды цивилизации…»[28].

Приведенные мнения видных специалистов об отношении к правде в буржуазном обществе можно завершить известным высказыванием Уинстона Черчилля: «Правда настолько драгоценна, что ее должен сопровождать целый эскорт лжи»[29].

Понятно, что такое отношение к истине не могло не породить широкого использования «правосудием» капиталистических стран фальсифицированных доказательств и лжесвидетельств в судопроизводстве. Примером этому могут служить известные политические процессы XIX–XX вв., направленные против прогрессивных деятелей и организаций.

Еще в 1852 г. на Кельнском судебном процессе против коммунистов германский буржуазный суд использовал фальсифицированные доказательства и ложные показания. К. Маркс и Ф. Энгельс, описывая данный процесс, отмечают, что главный свидетель обвинения начальник берлинской уголовной полиции Шрибер дважды показывал под присягой, что им представлена в качестве доказательства заговора «подлинная книга протоколов лондонского коммунистического общества», однако затем был разоблачен защитой в подлоге[30].

Затем на весь мир прогремели сфальсифицированные процессы: дело Дрейфуса, ложно обвиненного во Франции в шпионаже; Сакко и Ванцетти, казненных в США по ложному обвинению в убийстве; построенный на лжи и фальсификациях процесс фашистов в Германии против Г. Димитрова, обвиненного в поджоге рейхстага; процесс против Компартии США; процессы против Анджелы Дэвис, лидеров прогрессивной негритянской организации «Черные пантеры» и уолмингтонской десятки и многие другие, в ходе которых главные свидетели обвинения давали заведомо ложные показания.

Особенно популярна была ложь в США в мрачный период маккартизма. Многие провокаторы сделали лжесвидетельство своей профессией. Буржуазные авторы, которых трудно обвинить в пристрастности, в своих работах убедительно показывают продажность полицейских, следователей и судей в капиталистических странах. Агент ФБР Матусоу опубликовал книгу «Лжесвидетель», в которой он признал, что на протяжении ряда лет по предложению полиции давал на судебных процессах ложные показания.

Существенными пороками в капиталистических странах страдает процедура доказывания в уголовном процессе, что способствует появлению лжесвидетельств, оговоров и самооговоров. Так, например, в ФРГ предварительное производство по уголовным делам ведется практически во внепроцессуальной форме, в результате чего в качестве судебных доказательств используется информация, добытая негласными полицейскими методами[31].