Ложь и борьба с нею

А может ли процесс расследования носить бесконфликтный характер? В отдельных случаях — да (например, при явке лица, совершавшего преступление, в органы следствия с повинной. Да и то, если преступление совершено только этим лицом, т. е. отсутствуют другие соучастники, занимающие в отношении правосудия негативную позицию). В большинстве же случаев вследствие радикальных противоречий в интересах и целях, существующих между лицами, совершившими преступление, и органами, ведущими расследование их деятельности, наличие конфликтной ситуации между, ними, хотя бы на отдельных этапах расследования, неизбежно. Тем более эта закономерность свойственна допросам, в случае сообщения допрашиваемым заведомо ложных сведении.

Отрицание необходимости преодоления конфликтных ситуаций на допросах и целесообразности использования правомерного психологического воздействия на допрашиваемых ничего, кроме вреда, принести не может, поскольку разоружает следователя, парализует наступательность его действий. Нами разделяются очень меткие, хотя и резковатые, слова Р. С. Белкина по этому поводу: «Такое «проповедническое морализирование», разумеется, только тормозит разработку и внедрение в практику обоснованных и законных криминалистических рекомендаций и объективно наносит существенный ущерб делу борьбы с преступностью, разоружая следователей и судей. Ясно, что подлинное взаимодействие криминалистики и этики не может иметь ничего общего с подобным явлением, не способствующим, кстати, и укреплению нравственных начал судопроизводства»[72].

Напротив, следователь должен выступать во всеоружии приемов допроса, разработанных советской криминалистикой и судебной психологией, позволяющих активно воздействовать на допрашиваемого с целью получения от него правдивых показаний. В частности, он должен обладать умением убеждать, разубеждать и переубеждать лгущего допрашиваемого с целью изменения его негативной позиции.

Конечно, мы не сторонники действий следователя, добивающегося любыми путями получения, к примеру, признательных показаний. Не все из рекомендуемых в литературе тактических приемов могут быть признаны допустимыми. В этом отношении мы солидарны с А. Р. Ратиновым, точно охарактеризовавшим наличие в теории двух противоположных позиций, каждую из которых следует признать неверной: «Первая — назовем ее мнимо гуманистической — объявляет недопустимыми любые приемы и средства, направленные на преодоление возможного противодействия заинтересованных лиц. При этом следователь низводится на положение пассивного регистратора событий, а собирание доказательств уподобляется сбору урожая в саду. Вторая — вульгарно — прагматическая — считает приемлемым любой, прямо, не запрещенный законом, образ действий, направленный на установление истины. При этом благородной целью, по существу, оправдывается раскрытие преступления и изобличив виновного «любой ценой»[73].

Анализ критических замечаний противников психологического воздействия на допросе приводит к выводу, что основные возражения нередко вызывает не содержание тактических приемов, а их значение. Так, негативную реакцию вызвали такие из них, как: «ловушки», «захват врасплох», «создание напряжения», «разжигание, конфликта», «дезинформация» и некоторые другие. Действительно, нельзя не признать неудачной реакцию наименования многих из них, в то время как содержание их, как правило, не противоречит нормам допустимости.

В частности, нельзя согласиться с отождествлением, с обманом такого важного в тактическом отношении приема, как формирование у допрашиваемого обвиняемого (подозреваемого) ошибочного представления об объеме и характере имеющихся в распоряжении следователя доказательств. Ничего общего с обманом этот прием (а точнее было бы даже его назвать тактическим условием) не имеет и ни в какой мере не противоречит нормам закона. Более того, он отвечает смыслу закона. Так, например, ст. 139 УПК предусматривает недопустимость разглашения данных предварительного следствия. Кроме того, уголовно — процессуальный закон устанавливает такой режим расследования, который не обязывает следователя до окончания расследования и предъявления материалов дела участникам процесса для ознакомления, предоставлять им собранные по делу доказательства. Названные положения закона, по мнению А. Б. Соловьева, служат процессуальной основой для дезориентации правомерными средствами лиц, дающих ложные показания[74].

Рассмотрим те из тактических приемов, основанных на психологическом воздействии на допрашиваемого, возможность использования которых вызвала противоречивые или отрицательные суждения в литературе.

Больше всего критических замечаний пришлось на долю так называемых «следственных хитростей» т. е., по существу, большинства тактических приемов, основанных на психологическом воздействии. К ним в основном относятся приемы, направленные, как уже отмечалось, на выявление виновной осведомленности допрашиваемого, путем создания у него преувеличенного или уменьшенного представления об осведомленности следователя.