Ложь и борьба с нею

План наш удался полностью. Из Киева прямо к нам в лабораторию привезли пятерых подозреваемых. Мне говорили, что узнать, кто из них преступник, невозможно, потому что все пятеро испытывают аффекты, раз их арестовали. Это, конечно, было верно, но дело в том, что у одних аффект сконцентрирован в следах преступления, а у других, не замешанных в нем, — нет. И мы прекрасно выявили двух виновных. Правота наша впоследствии подтвердилась. Мы еще несколько раз участвовали в подобной работе и опубликовали результаты этих исследований в журналах «Советское право» и «Научное слово» в 1926 г. Но это были лишь крохи того, что мы сделали, от того периода осталась большущая ненапечатанная рукопись, которую я недавно передал в Институт криминалистики, и там, по — моему, она вызвала интерес. Дело, видите ли, в том, что из этих работ родился детектор лжи. Только американцы, легкомысленно схватив идею, не усвоили ее суть и потому извратили. Поэтому их детектор лжи построен на изучении вегетативных реакций и не использует сопряженную моторную методику, а ведь именно в ней весь фокус! На движении руки выявляются следы аффективных комплексов только в том случае, если движение это сопряжено с речевым ответом. Экспериментально было показано: когда оба эти действия разобщены — раньше отвечает, потом нажимает, или же, наоборот, раньше нажимает, потом отвечает, — то никаких симптомов не возникает. Нужна сопряженность, чтобы следы аффекта проявились.

Американцы этого не учли, и у них детектор вышел намного хуже, чем у нас. Методика наша тогда не пошла, но в последние пять — шесть лет криминалисты вновь заинтересовались ею».

Мы не случайно привели обширную цитату высказываний академика А. Р. Лурия. Психологи ждут от криминалистов не огульного отрицания результатов своих научных исследований в области борьбы с ложью, а сотрудничества, совместных изысканий. Никто не отрицает того факта, что в современном состоянии полиграфы еще несовершенны, требуют, быть может, принципиально иного подхода к методике диагностирования реакций человека, однако было бы неправильным полностью отрицать перспективу их использования.

Ссылки на то, что применение полиграфов в буржуазных странах нередко приводит к нарушению законности, а сами они являются нередко инструментами в деле преследования прогрессивных деятелей, конечно, имеют под собой определенную основу. Но может ли это служить препятствием к применению их в тактических целях в процессе расследования и в оперативно — розыскной деятельности? Думается, что нет. Важно ведь то, кто, с какой целью и в каких условиях будет их применять. Уместно вспомнить в этой связи слова В. И. Ленина: «Хорошая или плохая вещь ружье — зависит от того, в чьих руках оно находится»[85]. Сама же по себе техника, как справедливо отмечает Б. Г. Розовский, — «беспартийна, и мы не должны отказываться от ее применения»[86].

Современная методика применения полиграфов в зарубежных, в том числе некоторых социалистических странах (Польша, Чехословакия, Югославия) базируется на измерении и фиксации аппаратом с помощью самописцев на бумажной ленте физиологических (вегетативных) изменений внутреннего состояния человека: дыхания, сердцебиения, потоотделения, напряжения мышц, давления крови, температуры тела, биотоков мозга, электрической проводимости покровов кожи и др., которые являются ответной реакцией организма на внешние раздражители, в частности вопросы. Эта методика, чаще всего, включает в себя две стадии: контрольное испытание, определяющее психофизиологическую реакцию организма на высказываемую явную ложь, и основное испытание, опирающееся на контрольные результаты[87]. Правильно организованное испытание требует постановки вопросов таким образом, чтобы испытуемый, если он не причастен к преступлению, не смог уловить в них обстоятельств, относящихся к преступлению, в то время как человек, его совершивший, или имеющий к нему иную причастность, проявит свою осведомленность.

В пользу разработки условий применения аппаратов, диагностирующих психофизиологические реакции человеческого организма, говорят также следующие доводы. В последние годы в кибернетическом моделировании весьма активно развивается так называемое бионическое направление, то есть путь моделирования интеллекта (воплощение его результатов в реально действующих технических устройствах). При этом непосредственным объектом моделирования являются структуры и процессы в нервной системе человека. Подобные исследования открывают новые возможности для объективной оценки эмоционального состояния допрашиваемого.