Лучшие люди (СИ)

— Я… Я не могу, — произнес Чарльз. — Я не чувствую своих ног. Я не чувствую своих ног.

Эрик попытался поднять его, но лишь понял, что это предел его возможностей после пулевого ранения. Он отключился, лежа наполовину на Чарльзе, голова кружилась и перед глазами вставала темная пелена. Он не был уверен, действительно ли слышит шум, как будто кто-то пытается пробиться сквозь стены Церебро, или что-то случилось с его ушами. В ушах звенело, и видеть он не мог.

— Чарльз, — проговорил Эрик, потому что сейчас только тот что-то значил. — Чарльз.

Он все еще мог различить лицо Чарльза, пусть и с трудом — глаза широко распахнуты, в них читался страх.

А потом все померкло.

========== Глава 23. ==========

В его сознании было бушующее море взволнованных голосов, покалывание магии и аромат цветов. Эрик еле мог удержаться на поверхности, движимый лишь ощущением страха, возникшим от чего-то, что вспомнить он не мог.

Пальцы Чарльза были переплетены с его; во взгляде теплых голубых глаз читалось спокойствие.

— Все в порядке, Эрик. Все хорошо. Засыпай, тебе нужно отдыхать, — другой рукой он убрал со лба Эрика волосы.

Чарльз был в порядке. Можно было засыпать.

***

Проснувшись окончательно, Эрик понял, что он в Больничном Крыле. Он чувствовал себя усталым и больным, но боль в ноге исчезла. Чарльз спал рядом с ним — кто-то сдвинул две кровати вместе, и Чарльз частично лежал на половине его, прижимая к губам их переплетенные пальцы.

На них обоих были надеты больничные пижамы. У кровати Чарльза стоял небольшой столик с разнообразными букетами, открытками и маленькими мягкими игрушками — возможно, от Долли.

Он отвлекся от них, уделяя внимание Чарльзу. Эрик разглядывал, как поднимается и опадает грудь от вдохов, мельчайшие движения ресниц, и очень нежно провел ладонью по его щеке, чувствуя, что хочет ощутить тепло его кожи.

Шоу был мертв. Чарльз был жив. Эрик чувствовал себя так, как будто ничто больше не сможет заставить его побеспокоиться.

— Наконец-то вы проснулись, профессор Леншерр, — проговорила мадам Помфри, приближаясь к нему с кувшином синей жидкости, от которой пахло жимолостью и еще чем-то гадким. — Садитесь и выпейте полный стакан вот этого. Как вы себя чувствуете?

— Нормально, — ответил Эрик, садясь. — Как Чарльз?

Чарльз заморгал при появлении мадам Помфри; улыбнувшись Эрику нежно и устало, он принял сидячее положение. Медленно, неуклюже.

Используя только свои руки.

Мадам Помфри заметила, что Эрик смотрит, и Чарльз тоже это заметил.

— Выпейте это, профессор Леншерр, я вернусь и осмотрю вас, — она протянула ему стакан с голубой жидкостью и с поспешностью ушла.

Эрик отставил стакан, даже не посмотрев на него.

— Чарльз.

— Вы с Долли поправляетесь, даже шрамов не останется, — весело проговорил Чарльз. — Долли уже выписали, вокруг нее постоянно Поттеры, пока дядя не заберет ее домой. А это зелье помогает после кровопотери, тебе бы стоит выпить его прямо сейчас.

— Чарльз.

— У тебя было сквозное ранение от абсолютно не-волшебного оружия, так что это вовсе не проблема.

— Чарльз.

Широкая улыбка исчезла.

— В моем случае все сложнее, конечно.

Эрик коснулся ладонью щеки Чарльза, провел к волосам. Сглотнув, Чарльз подался навстречу прикосновению.

— Что можно сделать? — с огромным трудом Эрику удалось заставить себя говорить ровно и спокойно.

— Очень мало. Ты знаешь, как это бывает с проклятьями.

— Куда оно… как далеко ты можешь…

— Ничего ниже талии. Вообще ничего. Как будто меня разрезали напополам, — Чарльза немного трясло, и Эрик чувствовал это. Он только притянул его ближе, собираясь обнять…

— Хорошо, мистер Поттер, но всего на минутку, — донесся голос мадам Помфри, в котором слышалась досада, и в комнате оказалась просто толпа людей.

— Профессор Икс, вот еще цветы, эти от Виктуар…

— Вы чувствуете себя лучше, профессор?

— А директор правда мертв?

— Вы видели открытки, которые мы сделали, профессор Леншерр?

Эрику понадобилось какое-то время, чтобы понять, что к нему обращаются; он перевел взгляд на одного из своих первокурсников-слизеринцев.

— Открытки?

— Ага! Они вот тут!

Он не успел понять, что происходит; рой слизеринцев уже стянул со стола открытки, цветы, конфеты и…

Скорпиус Малфой протянул ему плюшевую акулу, обнажившую зубы в торжествующей ухмылке.

Дети буквально застыли, ожидая его реакции.

Чувствуя какой-то подвох, Эрик взглянул в их лица, на которых читалась и надежда, и неуверенность, посмотрел на акулу, повернулся к Чарльзу, рядом с которым тоже стояла толпа болтающих рэйвенкловцев. Чарльз, привычно широко улыбаясь, только изогнул бровь.

Эрик через силу ухмыльнулся — демонстрируя все зубы — и взял акулу.

Дети радостно рассмеялись и зааплодировали; одна из девочек помладше буквально кинулась на него в манере, которая совсем не напоминала объятие.

— Ладно, ладно, достаточно! — произнесла мадам Помфри, пробиваясь сквозь толпу с легкостью, говорившей о большом опыте. — Все ученики — вон. Вашим учителям нужен отдых. Вон!