Луна на ощупь холодная (сборник)

Господь молчал, и Ибрах продолжал скитаться, не желая, однако, удалиться от двух своих жертвенников: того, у Море, где являлся Господь, и того, меж Вефилем и Гаем, где Ибрах в дивном наитии призывал Господа. Ибрах думал, что Господь вновь явится в том месте, где Он поцеловал Свою землю, или же в том, где Ибрах своими призывами целовал Его небеса. Впрочем, также и в любом другом.

Поэтому, когда пастухи Лота в очередной раз поспорили с пастухами Ибраха из-за пастбища, Ибрах предложил Лоту, не решавшемуся первым заговорить о разделении, выбрать, куда ему идти. Укажи Лот область жертвенников Ибраха – он уступил бы племяннику. А Лот не выбрал бы лучшие места, если бы не полагал, что Ибрах дорожит своими путями как своей душой.

Лот отправился в Иорданскую долину, где снова стал горожанином, прекратив кочевье, о чем так мечтал в Египте, вспоминая мощеные улицы и прохладные дома Харрана. Снова Лот поселился в терракотовом доме, с лугом маленьких маков на плоской крыше и сквозняками словно водоросли колеблющими ткани в комнатах.

Ибрах смотрел вслед караванам и стадам племянника. Его верблюд, готовый к продолжению кочевья, фыркал и мерно качал головой, шея верблюда двигалась, как рычаг колодца.

Как только последний ослик Лота исчез в песках, Господь сказал Ибраху, будто и не умолкал на полтора года: «Возведи очи твои и с места, на котором ты теперь, посмотри к северу, и к югу, и к востоку, и к западу. Ибо всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я и потомству твоему навеки. И сделаю потомство твое, как песок земной, если кто может сосчитать песок земной, то и потомство твое сочтено будет. Встань, пройди по земле сей в долготу и в широту ее: ибо Я тебе дам ее».

Сара любила деревья, и потому Ибрах, чувствуя теперь себя свободным в выборе места поселения, разбил постоянные шатры у рощи Мамре в Хевроне и вновь сложил жертвенник, беспокоясь за Сару ввиду обещания потомства.

Кочевье отдалило супругов: хотя их верблюды и держались вместе во время переходов, седоки находились в полной изоляции, защищаясь от ветра и солнца, имена которых Ибрах забыл, когда Господь впервые заговорил с ним, да так накрепко, что не помнил даже, что есть у стихий имена. На стоянках же Сара со служанками оставалась в женских шатрах, а Ибрах, прежде чем заснуть, обсуждал дела с управляющими в своих палатках.

Обосновавшись у рощи, Ибрах и Сара снова поселились в смежных покоях, и только тогда Ибрах убедился, что Сара простила ему Египет. На это он не надеялся. Сара, впервые с исхода, уснула у него на руках. Ибрах не шевелился, несмотря на затекшие мышцы, чтобы не потревожить ее. Эта боль напоминала ему что-то, давний поступок, также забытый. За стенами шатра шелестел кустарник, а Ибрах молился, обнимая Сару уже не как жену, но как жертвенник.

5

Шли межплеменные войны. Городские цари, объединяясь в коалиции, грабили соседей. Область, которой владел Ибрах, разрослась больше иного города-царства, однако оставалась независимой, и потому воюющие обходили угодья Ибраха как нейтральную сторону. Солдаты покупали у людей Ибраха мясо, молоко и вино. Удел Ибраха не представлял интереса для захватчиков еще и потому, что не был городом, местом сосредоточения богатств. Золото и серебро Ибраха обращались в городах обеих сторон, и при разграблении какого-либо из них Ибрах терял лишь небольшую долю состояния, и то если его агенты не успевали отозвать капитал при военных слухах.

Лот жил тревожнее. Он вложился в Содом, и падение города грозило ему разорением. Лот покинул бы город, если бы не его жена, урожденная содомлянка. Она умоляла мужа защищать ее родину и близких, и Лот снова оправдал свое имя, раскрыв вторую его сущность: стал покровом для содомлян, возглавив отряд самообороны.

Однажды Ибраха разбудил израненный содомлянин (кровь на его лице в темноте казалась черной) и известил, что Лот пленен вместе со всеми людьми и имуществом.

Ибрах не воевал никогда прежде, не учился владеть мечом. Торговля и науки испокон были занятиями его рода. Но Ибрах почувствовал себя молодым: опасность, равносильная предстоянию пред лицом Господа, заставила его душу сбросить лишнее: степенность, осторожность, умение выживать. Ибрах составил отряд из забойщиков скота и пастухов, последним порой случалось сражаться с иорданскими львами. А гонцы уже барабанили в двери ближайших соседей.

Похитители Лота не ожидали мщения и упивались полной победой в регионе. Воины пили или спали. Пеший отряд Ибраха легко настиг их, отягощенных трофеями. Ополченцы бежали в ночной прохладе, по приказу Ибраха вышептывая ритм: «Раз-два, раз-два», что помогало сохранить общую скорость и стабильное дыхание. Под ногами бегущих хрустели умирающие цикады, и этот звук смерти слабых придавал ополченцам удали.

Разделившись, отряд Ибраха окружил противника, обратил его в бегство и преследовал до самой Ховы, пока не был брошен грабителями последний обоз.