Малые Боги. Истории о нежити

– Постой. И я с тобой посижу, а то тут живой души год уже не было.

Чудище выбралось наружу, раскорячившись уселось на землю. Следом из тьмы погреба потянулась ржавая цепь, прикованная к ноге.

– Что ж ты сидишь, ровно собака, на цепи? – не выдержал Матвей.

– Я и есть собака, посажена тут, чтобы никто без дела не шастал.

– Оно тебе надо? Давай я камень найду и цепь расклепаю.

– Это ты хорошо придумал. Только знаешь что о таких, как я, люди говорят? «Лежит на печи, на седьмом кирпичи, нос в потолок врос». Цепь мне и самой сбить не трудно, но тогда меня не за ногу, а за нос держать будет, а оно тяжелее. Сейчас я хоть по погребу ползать могу, на крылечке посидеть, птичек послушать.

– Какие ж тут птички? Нет тут птиц, даже вороны не каркают.

– Нету. А я все равно слушаю – вдруг тинькнет… А впрочем, что нам болтать, говори, зачем пришел. Сюда без дела народ не захаживает.

– Невесту свою ищу, – ответил Матвей. – Вареньку.

– Проходила тут Варенька. Сегодня год сравнялся, как проходила. Только ничьей невестой она не сказывалась.

– Она сама в ту пору не знала. И я, дурак, не знал. Мне бы ее за руку взять, повести за собой, а я ее одну в твой лес отпустил.

– Да уж, задним умом мы все крепки. Тогда надо было думать, а теперича не найдешь ты своей Вареньки.

– Найду, – упрямо сказал Матвей. – Ты только подскажи, куда она пошла.

– Туда и пошла… – корявая лапа махнула неопределенно. – К Сбуденю, гибели своей искать.

– Жива она, я знаю. Скажи, куда идти, а там я ее найду и выручу.

– Туда дорога прямая, но пройти можно раз в году, как раз в нонешнюю ночь. И я тебе сразу говорю: дойти ты, может, и дойдешь, но ничего путного у Сбуденя не выпросишь.

– Я иду Вареньку выручать, а просить ничего не собираюсь. Я и вовсе не знаю, что за Сбудень такой.

– Сбудень – древний бог. Раз в год в купальскую ночь он из-под земли выходит, и буде его кто в ту пору увидит, то может просить что угодно. И все сбудется. Одна незадача: Сбудень за такое благодеяние с тебя плату возьмет, да такую, что раскаешься, что просил. Варька твоя там и сгинула, а теперь ты следом собрался. И как, пойдешь, что ли? А то домой еще не поздно.

– Пойду. Ночь как раз наступает.

Действительно, солнце, наскучив бесконечной игрой, провалилось под лес. Неверные купальские сумерки опустились на мир. Хозяйка земляной норы расплылась в полутьме, одно темное пятно виднелось, и голос звучал:

– Сегодня светляки вылетают, смотри не поблазнись, не перепутай. Волшебные травы тоже светят. Вон видишь: позади моего дома как искрой сбрызнуло? Это разрыв-трава зацвела. Нарвешь ее – никакие затворы тебя не остановят. Хоть соседский амбар, хоть царская казна – все твое будет.

– Я не хичник, мне чужого не надо. За своим пришел.

– Тогда прямо по траве иди. Топчи, не жалей. Но берегись: листья у разрыв-травы что ножи. Ноги изрежешь в кровь.

– Ничо, на живом заживет. Еще у меня лапоточки ивовые, из здешнего леса. Сам лыко на опушке драл.

– Путь к Сбуденю накрепко затворен, но разрыв-трава его откроет. Как стопчешь траву, дорогу увидишь. Иди прямо, не сворачивай. По сторонам травы волшебные, о которых молва идет. Надумаешь – рви да поскорей назад воротайся, пока не поздно. А прямо идти – всякие страхи да ужасы. Там же и Приворот алым цветом сияет.

– Значит, все-таки Приворот…

– Нет. Варька аленький цветочек перешагнула, глазом не покосив. Не захотела любви наколдованной. Хочу, сказала, любви настоящей, что раз в жизни бывает, и другой не надо. Вот и выпросила любви на свою голову. Ей бы, дуре, подождать, любовь бы ее сама нашла. А теперь сдалась ей эта любовь… С кашей ее есть, что ли? Но ты, если охота придет, Приворот рви и что есть мочи назад беги. Выберешь в невесты самую раскрасавицу, цвет к сердцу прижмешь, скажешь: «Моя!» – и будет тебе счастье, чистое и беспорочное, до самыя смерти. Только раз в году, на купальскую ночь, станет на тебя находить беспросветная тоска. Так ты накануне вином допьяна упивайся и на волю из-под крыши – ни ногой.

– Спасибо за совет, – Матвей поклонился. – Дальше-то что?

– Дальше сам увидишь. Там Сбудень любое твое желание исполнит, а что в промен возьмет, никто не знает. Но уж будь уверен, в накладе он не останется. Жаль, нет у меня власти тебя туда не пустить.

На долгий миг пало мертвое молчание, потом одышливый голос предложил:

– Хочешь – здесь постой, а я вместо тебя схожу. К Сбуденю мне нельзя, рылом не вышла, а травы всякой принесу: и разрыв, и одолень, и папоротникова цвета, а заодно и Приворот. Это тебе одну траву выбирать, а я хоть все разом могу.

– Ты же на цепи.

– Цепь снять дело нехитрое. А что потом за нос прикует, так мне плевать. Быстрей сдохну. Думаешь, сладко этак сидеть?

– Спасибо за помощь, – Матвей поклонился вдругорядь, – но я пойду. Купальская ночь коротка.