Малый дом в Оллингтоне. Том 1

– Как же он сделал это?

– С помощью своего хладнокровия, мужества и доброты, так, по крайней мере, говорит милорд. Однако и в самом деле, как он сделал это?

– Как бы там ни сделал, только все же он изорвал себе платье и потерял шляпу, – заметила Мэри.

– Я нисколько об этом не думаю, – сказала мистрис Имс. – Не имеет ли граф какого влияния на управление сбора податей? Прекрасно было бы, если бы он мог способствовать повышению Джонни. Ведь это доставило бы сразу семьдесят фунтов в год. Разумеется, он имел полное право остаться и обедать, когда милорд пригласил его. И Крофтс тоже там. Неужели понадобилась медицинская помощь?

– Нет, не думаю, ведь нам говорили только о штанах.

Таким образом, мать и сестра принуждены были ждать возвращения Джонни.

– Расскажи, пожалуйста, Джон, как ты сделал это? – спросила мать, обнимая сына, лишь только отворилась дверь.

– Расскажи, как ты спас жизнь графа? – спросила Мэри, стоявшая позади матери.

– Неужели его сиятельство погиб бы, если б ты не подоспел на помощь? – спрашивала мистрис Имс.

– А он очень сильно пострадал? – спросила Мэри.

– Да тьфу! Ни черта ему не сделалось! – отвечал Джонни, все еще находясь под впечатлением от дневных подвигов и от «крепленого фалернского», выпитого у графа.

В обычное время мистрис Имс рассердилась бы на подобный ответ своего сына, но в эту минуту она смотрела на него как на человека, стоявшего весьма высоко в мнении общества, и потому не чувствовала ни малейшей обиды.

– Расскажи, Джонни, пожалуйста. Нам непременно хочется узнать, как было дело.

– Да, право, нечего рассказывать, кроме того, что на графа бросился бык в то время, когда я проходил мимо его поля. Я побежал на поле, помог графу, и потом он заставил меня остаться у него обедать.

– Однако его сиятельство говорит, что ты спас ему жизнь, – сказала Мэри.

– Благодаря Провидению, – прибавила мать.

– Граф подарил мне золотые часы с цепочкой, – сказал Джонни, вынув из кармана графский подарок, – признаться, я давно нуждался в часах. Мне не хотелось, однако же, брать их.

– С твоей стороны было бы безрассудно отказаться от них, – сказала мать, – я от души радуюсь, что ты был так счастлив. Помни, Джонни, когда тебе встречается счастье, не отворачивайся от него.

Наконец нежность матери и сестры заставили Джонни растаять, и он рассказал им всю историю. Боюсь только, что при описании подвигов графа, вооруженного тяпкой, он едва ли отзывался о своем патроне с должным уважением.

Глава XXIII. Мистер Плантагенет Паллисер [54]

Неделя пролетела для мистера Кросби в замке Курси без особенных неудобств, связанных с хорошо известным фактом о его помолвке. Джордж Де Курси и Джон Де Курси каждый по-своему осуждали его поступок и старались досаждать ему, обращаясь как можно чаще к этому предмету, но Кросби нисколько не тревожили ни остроты, ни злословие Джорджа и Джона Де Курси. Графиня после немногих слов, высказанных в первый день приезда Кросби в замок, даже не намекала на Лили Дейл и, по-видимому, вполне решилась смотреть на его действия в Оллингтоне как на препровождение времени, свойственное молодому человеку в таком положении. Его завезли в скучную деревню, и он, весьма естественно, предавался там удовольствиям, какие могла предоставить эта деревня. В виде вознаграждения за скуку, испытываемую им в обществе сквайра, Кросби стрелял куропаток и влюбился в молоденькую барышню. Быть может, он зашел излишне далеко в своей любви, но никто не знал лучше графини, как трудно бывает для молодого человека не зайти далеко в деле подобного рода. Не ее было дело – надзирать за молодыми людьми. В этом случае, без всякого сомнения, и Кросби, и мисс Дейл были одинаково виноваты. Правда, она сожалела, что молоденькая барышня должна испытать разочарование, но если барышни будут неблагоразумны и в поисках мужа станут забывать о поговорке «не по чину шляпа», то разочарование неизбежно. Так леди Де Курси говорила об этом со своими дочерьми, и ее дочери вполне соглашались с ней, что женитьба мистера Кросби на мисс Лили Дейл – дело несбыточное. В течение недели он не получил со стороны Александрины ни одной насмешки, вопреки ожиданиям. Он обещал объяснить перед отъездом все обстоятельства, сопровождавшие его знакомство с Лили, и потому леди Александрина решилась потребовать исполнения обещания, но до той поры не проявляла ни малейших признаков досады или охлаждения дружбы. К сожалению, я должен сказать, что в последовавшем между ними разговоре эта дружба ни под каким видом не была менее нежна, чем в Лондоне.

– Когда же вы расскажете мне обещанное? – спросила она тихим голосом в то время, когда они стояли у окна бильярдной, в те досужих полчаса, которые всегда следуют прежде, чем настанет необходимость переодеваться к обеду.