Малый дом в Оллингтоне. Том 1

– Нет, благодарю вас, – сказал Кросби. – Я никогда не пью вина в такое время дня.

– Кусочек пирога! – И мистрис Имс взглядом умоляла Кросби оказать ей эту честь.

Точно так же она умоляла и капитана Дейла, но они оба оставались непреклонными. Не знаю, более ли было желания у дам, чем у кавалеров, выпить вина и скушать пирога, но они понимали, что не попробовать лакомств, поставленных на стол, значило бы огорчить и даже оскорбить добрую старушку. Женщины всегда охотно приносят небольшие жертвы для общества, так же как и большие жертвы в жизни. Мужчина, способный на все хорошее, всегда бывает готов к выполнению своего долга, и так же женщина с добрыми наклонностями всегда готова на принесение какой-либо жертвы.

– Действительно, нам пора ехать, – сказала Белл, – а то наши лошади застоялись.

Причина была уважительной, и гости распрощались.

– Вы, Джонни, верно, еще побываете у нас перед отъездом в Лондон? – спросила Лили, когда молодой человек вышел на улицу с намерением помочь Лили сесть на лошадь, но железная воля мистера Кросби заставила его отступить и, стоя поодаль, ответить:

– Да, побываю, перед отъездом. До свидания.

– До свидания, Джон, – сказала Белл.

– До свидания, Имс, – сказал капитан Дейл.

Кросби, садясь в седло, слегка кивнул головой, но его соперник не хотел обратить на это ни малейшего внимания.

«Так или иначе, но я вызову его на дуэль», – говорил Имс про себя, возвращаясь по коридору в дом своей матери.

В свою очередь Кросби, вставляя ноги в стремена, чувствовал, что молодой человек не нравился ему все более и более. Чудовищно было бы полагать, что к этому чувству примешивалась ревность, а между тем он очень сильно не любил Имса и даже рассердился на Лили за то, что она пригласила его побывать в Оллингтоне. «Я должен положить конец всему этому», – думал Кросби, молча выезжая из города.

– Вы не должны проявлять такой снобизм по отношению к моим друзьям, – сказала Лили, улыбаясь, но в то же время ее тон показывал, что она говорит серьезно.

В это время они были уже за городом, а Кросби не сказал почти ни слова с тех пор, как они оставили дом мистрис Имс. Они находились теперь на большой дороге, Белл и Бернард ехали впереди.

– Я никогда не был снобом, – сказал Кросби с некоторым раздражением. – По крайней мере, в отношении к тем, кто того не заслуживал.

– А я разве заслужила это?

– Перестаньте, Лили, я никогда еще не проявлял и не думаю проявлять снобизм по отношению к вам. Но не обвиняйте меня, если я не был любезен с вашими друзьями. Во-первых, я бываю любезен со всеми, насколько позволяет мне мой характер, а во-вторых…

– Что же, во-вторых?..

– Я не совсем уверен, что вы действуете благоразумно, поощряя теперь дружбу этого молодого человека.

– Вы хотите сказать, что я действую весьма неблагоразумно?

– Нет, милая Лили, я совсем не то хочу сказать. Если бы я думал так, я бы откровенно вам сказал. Я говорю то, что думаю. Полагаю, нет никакого сомнения, что этот молодой человек питает к вам нечто вроде романтической любви, – нелепый род любви, в которой не думаю, чтобы он мог надеяться на взаимность, но мысль о которой придает некоторую прелесть его жизни. Когда он встретит молодую женщину, способную быть его женой, он забудет об этой любви, но до той поры будет считать себя отчаянно влюбленным. Притом же такой молодой человек, как Джон Имс, весьма способен всюду и всем рассказывать о своих фантазиях.

– Сейчас я не думаю, чтобы он решился упомянуть мое имя перед кем бы то ни было.

– Но, Лили, вы, может быть, согласитесь со мной, что я более вашего знаю молодых людей.

– Да, без сомнения.

– И я могу уверить вас, что они вообще имеют большую склонность свободно упоминать имена девушек, в которых они воображают, что влюблены. Не удивляйтесь, если я вам скажу, что мне не хотелось бы, чтобы какой-нибудь мужчина свободно упоминал ваше имя вместе со своим.

После этих слов Лили минуты две оставалась безмолвной. Она чувствовала, что к ней проявлена несправедливость, и ей было неприятно это, но она не знала, в чем именно заключалась несправедливость. Она была весьма сильно обязана Кросби. Во многом ей следовало соглашаться с ним – и она старалась соглашаться даже более, чем требовал ее долг. Но все же она была убеждена, что уступать ему безусловно во всем – это не всегда хорошо. Она желала думать, по возможности, так, как думал он, но не могла сказать, что соглашалась с ним, когда их убеждения расходились. Джон Имс был старый друг, которого она не могла оставить, и потому считала необходимым заявить об этом теперь же.

– Послушайте, Адольф…

– Что вы хотите сказать, милая Лили?

– Вы, верно, не захотите, чтобы я сделалась совершенно равнодушной, даже холодною к такому старинному другу, как Джон Имс? Я знала его всю жизнь, и мы все как нельзя более уважаем это семейство. Его отец был самым искренним, задушевным другом моего дяди.