Мама кукол

Роза проводила девушку взглядом и ощутила сковавшую тело усталость.

Заснуть. Теперь она могла вновь заснуть.

Глава 17

Цокот лошадиных копыт под окнами снова не давал спать всю ночь. Нина выныривала из липкого тягучего сна, словно из бочки с медом, вслушивалась в шум за окном, но ее настойчиво утягивало обратно в сонный омут, больше похожий на горячечный бред. От обрывков бессвязных сновидений к утру разболелась голова, и она на ватных ногах прошла в ванную комнату, надеясь, что прохладный душ вернет разгоряченным мыслям хоть какое-то подобие порядка.

Протерев влажной ладонью запотевшую поверхность зеркала, Нина взглянула на успевшее стать ненавистным отражение.

– Стереть лак с ногтей, записаться на стрижку, – подсушивая полотенцем отросшие волосы, она начала планировать день. – Крем от кругов под глазами тоже был бы нелишним. – Нина приблизила лицо к зеркалу и уставилась на потускневшие карие глаза в обрамлении посеревших век. Тяжело вздохнула и пропустила сквозь пальцы мокрые волосы. – Что за…

Вновь прильнула к зеркалу. Показалось или…

– Да вашу ж мать, все-таки впустили ее! – в отчаянии завопила она, полными слез глазами рассматривая коротко остриженную прядь на затылке.

Попятилась, воя от бессилия, и осела на пол, больше не в силах тащить эту ношу на своих плечах. Почему? Почему ее семья? Почему она? Она, уже лишившаяся так многого. Почему ей нельзя жить спокойно, как всем: просто ходить на работу, просто встречаться с друзьями, скучать перед телевизором по вечерам? Почему она должна бороться со злом один на один и быть той, от кого зависит жизнь семьи? Это несправедливо. Это так несправедливо.

Заливаясь слезами, Нина свернулась калачиком на коврике рядом с ванной. Вода со шторки для душа капала на плечо, и казалось, что за спиной плакал кто-то незримый. Но вдруг слезы у невидимки закончились, а следом закончились слезы и у самой Нины. Сморгнув пелену с глаз, она решительно поднялась и умылась холодной водой.

– Поревела и хватит, – воинственно прошипела своему отражению. – Утопиться в жалости к себе – самый простой выход, она только этого и ждет. Не дождется! – выкрикнула Нина последнюю фразу, обращаясь к кому-то за дверью. – Не дождешься, зубастая тварь! – И уже тише добавила: – Зубы об меня сломаешь.

Запах яблок, похоже, впитался в стены дома. Вчера Юля весь вечер варила варенье, крутила джемы и разливала по банкам компоты. Даже аромат яичницы с колбасой был бессилен перед яблочными миазмами, и Нина, сидя за круглым обеденным столом, старалась дышать через раз.

– Больше никогда в жизни яблоко в рот не возьму, – не удержавшись, сообщила она родне.

– Это ты сейчас так говоришь, – улыбнулась мачеха. – А зимой тебя от моего варенья за уши не оттянешь.

Нина сжала губы и перекатила по тарелке бутон сухой розы, найденный под глазуньей.

– Тось, тебе чего неймется? – недовольно спросила младшую сестру, которая то и дело подпрыгивала на стуле.

– Нин, когда ты развесишь картины? – посмотрел на нее отец. – Я вчера чуть мизинец о них не сломал.

– Может, нужно свет включать, когда впотьмах по дому передвигаетесь? – огрызнулась она, но тут же спокойнее добавила: – Сегодня развешу. Тося, может, хватит! – рявкнула она на сестру, которая, уже не таясь, заливалась звонким смехом.

– Мне Альф ступни облизывает, щекотно, – та поочередно задирала ноги, пытаясь увернуться от притаившегося под столом пса.

От раздражения Нина едва не зарычала. Потянула за край скатерти и нагнулась, чтобы гаркнуть на неугомонного питомца, но в последний момент бросила взгляд поверх столешницы в сторону двери и замерла. Там стоял Альф. С улыбкой на собачьей морде, он переводил взгляд с Нины на двойняшек, пытаясь определить, кто издает эти задорные звуки и зовет поиграть.

– Хватит, – давясь от смеха, Тоня прижала колени к груди. – Щекотно же, – упрекнула она кого-то под столом.

Нина рывком поднялась, опрокинув стул.

– Все, не могу больше! – срывающимся голосом объявила она и обошла стол по широкой дуге, подхватив с плетеного кресла свою сумку. – Уезжаю к Лильке, вернусь… Не знаю, когда вернусь. Позвоню на днях и сообщу. Сами мне не трезвоньте, – крикнула она на прощание, прежде чем выскочить на каменный порог, вновь засыпанный сухими бутонами дикой розы.

* * *

– Извини, что без предупреждения.

Нина прошла мимо Лили во двор. Старая яблоня тут же принялась жаловаться на свою тяжелую долю.

– Да брось, – Лиля закрыла за ней калитку. – Все нормально?

– Мое семейство меня скоро с ума сведет.

– Понимаю, – усмехнулась подруга.

– Ох, сомневаюсь, – прошептала Нина и оглядела измазанную краской Лилину футболку. – Я не вовремя, да?

– Да все нормально, Нин, не переживай, – она двинулась в сторону дома. – Ты голодная? Завтракать будешь? Я с утра блинчиков напекла. С вареньем.

– С яблочным? – напряглась Нина.

– Нет, с ежевичным.

– Тогда буду.

Они поднялись по пыльным ступенькам, прошли по прохладным коридорам и вышли на застекленную веранду, где ждал накрытый к завтраку стол.