Мама кукол

Нина торопливо отложила ложечку, которой размешивала сладкий чай.

– Но это всего лишь поучительная байка, которой взрослые пугают детей, чтобы те не пускали домой незнакомцев.

– Потому что незнакомец может оказаться Бруксой, – подхватила няня. – Нет, Нин, никакая это не байка. Брукса действительно существует, с ней многие сталкивались. Я лично знала такую женщину – соседка наша, нынче покойная, – старушка махнула за плечо, указывая, по-видимому, на квартиру напротив.

Нина вся обратилась в слух, и няня Агата не заставила себя ждать:

– Давно это случилось, мне тогда лет одиннадцать было, не больше. На рассвете проснулись мы с мамой от стука в дверь. Ломился кто-то так, что едва не вынес ее к чертям, – няня вновь торопливо перекрестилась. – Мама соскочила с кровати, я за ней. Подходим к двери и слышим, соседка наша между ударами верещит. Та, что из квартиры напротив, тетя Тамара. «Умоляю, Саша, – кричит. – Впусти меня скорее». Мама отперла дверь, и тетя Тамара кубарем вкатилась в квартиру. «Закрывай, закрывай быстрее!» Оттолкнула нас и сама дверь захлопнула, щеколду задвинула. Сгребла обеих в охапку и потащила в кухню, подальше от двери. Мы свет включили и только тогда разглядели ее толком – в ночной сорочке, босая, белая как мел, а глазищи от ужаса размером с блюдца, и слезы в них стоят, но не проливаются, как будто стеклом застыли. Она подбежала к окну, задернула шторы и опустилась на пол. Прижалась к холодной батарее – лето тогда было – и нам жестами показывает: молчите, мол, палец к губам жмет. Я поняла, что она прислушивается к чему-то за окном, хотела предложить форточку открыть, чтобы слышать лучше, но мама сжала мне плечо и взглядом приказала стоять на месте. Прошло минут пять, не меньше. Тетя Тамара успокоилась, встала и доковыляла до стула. Рухнула на него и, глядя куда-то в угол невидящим взглядом, принялась рассказывать: «Я спать легла в первом часу. Пришла после смены, пока прибралась, пока постирала. Думала, усну богатырским сном, до утра меня никто не подымет. Уснуть-то уснула, крепко, да разбудил меня цокот копыт под окнами, будто кто-то верхом на лошади прогуливается вдоль палисадника, неторопливо так, туда-сюда… Думаю, совсем с ума посходили, нашли время. Поднялась я, значит, с кровати, подошла к окну и думаю: ох, сейчас у меня этот наездник получит по первое число. Гляжу, а нет никого на улице. Тишина. Только у палисадника за забором стоит девушка, дом наш разглядывает. Лица я, конечно, не разглядела, темень на улице хоть глаз выколи, но смотрела она точно в сторону дома. А потом… Она меня заметила… Поглядела прямо на мое окно, хотя я за тюлем стояла, а в комнате свет не горел, и с улицы меня должно было не видать. Но она увидела. Или почуяла. И так мне страшно вдруг стало, прям ноги подкосились. Я попятилась и снова услыхала цокот копыт. Он вскоре затих, и я уже было обрадовалась, думала, ушла эта незнакомка ночная. Как вдруг слышу стук в дверь. Громкий такой, уверенный, словно посетитель знает, что я дома и не сплю, хотя будильник три часа ночи показывает. А я сижу на полу у кровати и вдох сделать боюсь.

– Добрый вечер, – раздался из-за двери женский голос. – Впу́стите меня? – Она снова постучала. – Впу́стите? Познакомимся с вами.

Я поняла, что делать вид, будто в квартире никого нет, бесполезно. Она знает, что я тут. Нужно показать, что я не боюсь.

– Кто ты такая? – злобно крикнула я, не двигаясь с места.

– Я вам яблок принесла, – отвечает. – Откройте, поглядите, какие яблоки замечательные.

– Мне не нужны яблоки! – кричу. – Откуда ты пришла?

– Из… церкви, – ехидненько так хихикает. – Яблоки из церковного сада раздаем. – Возьмете? Откроете?

– Убирайся прочь, а яблоки эти себе в глотку запихни! – воплю я что есть мочи, чтобы незнакомка не заметила, как дрожит мой голос.

За дверью снова захихикали.

– Не любишь яблоки? Тогда в следующий раз груши тебе принесу, – давясь смехом, отвечает она.

А после стало тихо.

Я просидела, недвижимая, час и, лишь когда начало рассветать, решилась сдвинуться с места. Посмотрела в глазок, за дверью никого. Минут через десять осмелела настолько, что открыла дверь и выглянула на площадку. Вот тогда-то я и рванула к вам».

Закончив рассказ, няня Агата поглядела на Нину.

– Тете Тамаре на тот момент и сорока не было, здоровая вменяемая женщина, всю жизнь медсестрой проработала в хирургии. Ей это не привиделось и не приснилось, а уж нарочно такое выдумывать она бы не стала.

– И что? Пришла Брукса к вашей соседке еще раз? – прошептала Нина онемевшими губами. – С грушами.

– Нет, – махнула головой няня. – Видать, поняла, что одурачить тетю Тамару не выйдет. Не впустила в этот раз, не впустит и в следующий.

Нина помолчала, осмысливая услышанное:

– Ты никогда об этом не рассказывала.

– Ох, Нин, – старушка ласково похлопала воспитанницу по руке. – Я много чего вам не рассказывала, иначе вы бы с Элькой седыми выросли. В нашем городе такое иногда случается, что хочешь не хочешь, а все молитвы в раз вспомнишь.

– А кто такая эта Брукса? Откуда она вообще взялась?

Няня вздохнула и пожала плечами: