Манаус

– Они согласны, но при условии, что отдашь им проводника, – ответил Говард. – Хотят, чтобы он ответил за всех.

«Турок» и его люди повернулись к индейцу. Атроари, поняв, что белые собираются пожертвовать им, дабы спастись самим, не тратя время на пустые раздумья, развернулся и кинулся бежать со всех ног по направлению к опушке леса.

– Не дайте ему уйти! – рявкнул «Турок». – Схватить его, будь он проклят!

Все кинулись за индейцем, а тот, видя, что преследователи перерезали ему путь в спасительные джунгли, бежал уже по берегу, вверх по реке. Десять человек преследовали его, но он оказался невероятно ловким и смог обойти всех так, что в какой-то момент показалось, будто доберется до зарослей и скроется в лесу. На противоположном берегу воины, а на этом захваченные в плен их родственники, подбадривали преследователей криками.

Когда расстояние до ближайшего к нему преследователя увеличилось до двадцати метров, тот выхватил револьвер и выстрелил три раза. Пуля попала индейцу в ногу, и он упал, и покатился по песку, но сразу же вскочил и, прихрамывая, кинулся реке и нырнул в воду.

Белые начали стрелять в него, но он каждый раз выныривал в неожиданном месте и плыл к противоположному берегу. Когда он уже был почти рядом с берегом, воины кинулись к нему, и индеец оказался, что называется, меж двух огней.

Не зная в какую строну податься, он продолжал плыть по течению, не обращая более внимания ни на пули, ни на копья, что метали в него с берега. Но тут по поверхности воды пробежала словно бы легкая рябь, и бесчисленное количество маленьких серебристых тел устремились к плывущему индейцу со всех сторон. Атроари успел заметить, как рыбы приближаются к нему, открыл рот, чтобы крикнуть, но тут стая пираний накинулась на него, и вода вокруг вспенилась и окрасилась кровью, а тело несчастного крутилось и металось в воде из стороны в сторону.

На обоих берегах воцарилась тишина. Когда, спустя минуты две, один из воинов осторожно подошел к краю воды и копьем подцепил и вытащил на берег остатки скелета без единого кусочка мяса, то единодушный крик со стороны воинов и пленных огласил окрестности: справедливость, наконец, восторжествовала.

На этот раз Говард не решился пересечь реку вплавь. И хоть крови на нем не было, без запаха которой пираньи навряд ли накинулись бы на него, но все же предпочел остаться на берегу, зная, что рыбы сейчас обеспокоены, собрались в опасные группы, а пример атроари был более чем красноречив. Да и не нужно было никуда плыть – через несколько минут от противоположного берега отчалили две лодки: одной управлял Рамиро, в другой плыли воины. Они медленно гребли поперек течения, Говард обернулся к «Турку» и произнес:

– Верни нам наши вещи. Припасы и оружие. Пока это не сделаешь, они не подойдут к берегу, а уже смеркается. Так что – торопись.

С большой неохотой Юсуфаки жестом показал своим людям, чтобы принесли вещи Говарда, Клаудии и Аркимедеса.

– Оставь мне, по крайней мере, девку, – попросил Юсуфаки. – За нее я дам припасов на целый месяц. С таким количеством вы сможете дойти куда захотите. Куда вы идете?

– Не будь придурком, «Турок», – ответил ему Говард. – Чтоб ты потом передал это Сьерре, ничего тебе не скажу. Что касается девушки, то куда мы идем, туда и она.

Рамиро приблизился на пироге к берегу, Аркимедес помог Клаудии забраться в лодку. Затем сам влез, Говард оттолкнул пирогу от берега и запрыгнул в нее. Они начали грести вниз по реке, жестом показали воинам в большой лодке, чтобы они подошли к берегу.

Индейцы подчинились и отдали лодку людям Юсуфаки – места там было ровно столько, чтобы вместить только их, для пленных места не осталось. Когда все расселись, то едва могли пошевелиться, а пирога настолько погрузилась в воду, что края бортов поднимались над водой не выше, чем на два пальца. Воины кинулись к своим и начали развязывать их. Страх перед белыми был все еще настолько сильным, что освобожденные старики, дети и женщины немедленно сорвались со своих мест и скрылись в ближайших зарослях.

Наступала ночь, и в стремительно сгущающемся мраке очень скоро невозможно будет ничего рассмотреть даже на расстоянии вытянутой руки. В маленькой пироге все были спокойны и уверены в способности Рамиро видеть и ночью. Но вот, что касается людей Юсуфаки, то те чувствовали себя далеко не так уверенно, и единственно чего они хотели больше всего – это чтобы расстояние между ними и воинами стало как можно значительней, поскольку ни о силе их, ни об их численности они до сих пор не имели точного представления.

Большая лодка следовала за маленькой вниз по течению на расстоянии метров в двести. Но Говард и Аркимедес не думали, что при подобных обстоятельствах «Турок» осмелится кинуться за ними в погоню. В густом ночном мраке еще долго слышались недовольные и испуганные голоса людей Юсуфаки.

Понемногу они отдалились друг от друга настолько, что звук голосов затих.