Манаус

Аркимедес приказал остановиться на привал, поесть, не разводя огня, и ждать рассвета следующего дня, чтобы подобраться к небольшому порту и захватить его.

При проведении операции не возникло никаких проблем. Аркимедес отдал приказ, чтобы пощадили жизни тех, кто работал на заготовке дров, поскольку это не были люди Араньи или кого-то из каучуковых баронов, а простые лесорубы, кого наняло правительство или компании-судовладельцы, а они и не сопротивлялись, когда с полсотни вооруженных незнакомцев ворвались в их хижины и выгнали наружу, собрав всех на центральной площади. Потом отвели к одному из сараев, стоявшему в отдалении, почти в лесу, и заперли там, выставив снаружи часовых.

Лагерь, не большой по своим размерам, тем не менее, был обустроен и снабжен разного рода удобствами и состоял из полдюжины деревянных домиков, также там была плавучая лесопилка и небольшой причал, уходивший от берега метров на десять.

Было там все, о чем могли бы мечтать бродяги, вышедшие из самой чащи, из глубины джунглей, потому что суда, заходившие в эти места регулярно, привозили необходимые вещи.

Аркимедес и Говард расположились в домике, который занимал директор этого лагеря, и приказали привести его. Это оказался перуанец высокого роста, худой, с выражением лица одновременно решительным и печальным. Вначале он пытался протестовать и вел себя вызывающе, но потом понял, что ничего не мог противопоставить и согласился отвечать на вопросы, задаваемые «Северянином», когда тот захотел узнать какие пароходы заходят сюда, и в какие дни, как и чем их снабжают, и как в нормальных условиях работал лагерь.

Все было очень просто. Большие пароходы либо шли вниз по течению, либо поднимались вверх и потребляли огромное количество дров, что готовились для них на многочисленных факториях, устроенных на всем протяжении реки, на расстоянии почти в пять тысяч километров. Когда приближались к такому пункту, то оповещали при помощи сирены, а с берега отвечали им, подняв флаг, что означало – в округе не было опасных дикарей.

Пароход причаливал, загружался дровами, приготовленными заранее, оставлял почту, товары и тех немногих пассажиров, что забрались в эти места по каким-то своим делам.

В общих чертах вся эта процедура не занимала больше часа.

Аркимедес спросил когда придет следующий пароход и откуда, но перуанец в ответ лишь пожал плечами.

– Этого никто не знает, – сказал он. – Те, что выходят из Икитос, обычно снабжены всем необходимым и могут идти по реке, никуда не заходя, вплоть до самого Пебас, а иногда даже до Кабальякоча и Летициа, и это уже Колумбия. Те же суда, что идут вверх по течению, должны останавливаться, но какой пароход придет и когда – никто не знает.

– С каким грузом они обычно ходят?

– Те, что спускаются из Икитос, везут лишь каучук и пассажиров. Те, что идут из Манауса, везут товары, пассажиров и золото, в оплату за каучук.

– Золото? И сколько?

– Точно не знаю, зависит от парохода.

Аркимедес многозначительно взглянул на Говарда.

– Тот пароход, что идет из Икитос, нам не подходит. Каучук нам не нужен, да и надоел порядком. Но тот, что идет вверх по реке, в Икитос, повезет с собой еду, оружие и одежду – все, что нам нужно.

– И еще золото…

– Да. И золото. Но если мы возьмем его, то станем пиратами, как и говорил Себастьян.

– Но ты не сможешь помешать им, если они узнаю про золото. У нас будут проблемы…

– Знаю, – согласился «Северянин», – этот металл всегда приносит с собой проблемы и беды, но сейчас я не представляю, как избежать их. Если золото предназначено, чтобы расплатиться за каучук, другими словами попадет в карманы Араньи, то многие, наверняка, воспримут захват парохода не как преступление, потому что ограбить Аранью в их понимании не воровство вовсе, соответственно и не преступление.

– Вообще-то, меня это совершенно не волнует – воровством оно будет считаться или нет, – объяснил «Гринго». – За свою жизнь я много чего украл, но беспокоит лишь то, что если эта банда дикарей пронюхает про золото и начнет делить его, то… – он многозначительно развел руками.

Аркимедес обратился к перуанцу:

– Если поможешь нам, то мы уйдем с первым же пароходом, идущим вверх по реке. А пока, успокой своих людей и, самое главное, ни слова про то, что на пароходе может быть золото.

Перуанец ответил, что все понял и вышел в сопровождении «Мартинико», который отвел его до сарая, где были заперты его товарищи.

Когда Говард и Аркимедес остались наедине, американец спросил:

– Думаешь, удастся сохранить в секрете, что там будет золото?

– Не знаю.

– В конце концов, эти люди заслужили те деньги больше, чем Аранья. Это поможет начать им новую жизнь и не возвращаться на плантации.

– Придется раздать, но нужно будет дождаться самого крайнего срока, когда это не приведет ни к воровству, ни к убийствам. Многие из тех готовы убить собственного папашу за грош, и ты это знаешь не хуже меня. Не задумываясь, прибьют своего товарища, чтобы забрать то немногое, что у него имелось, и сбегут в джунгли.

Говард встал, потянулся, так что кости захрустели.