Манаус

Аркимедес в свою очередь пообещал безопасность всем, при условии, что будут вести себя спокойно и мирно, но ничего не гарантировал в отношении груза. На борту парохода было много разных вещей, в которых его люди очень нуждались.

– Вообще-то… пиратство карается повешеньем, – заметил капитан. – А это очевидное пиратство.

– Так оно и происходит в открытом море, – спокойно ответил «Северянин». – Но здесь, на этой реке, законы не действуют. Здесь нет другого закона, кроме нашего. Мой приказ звучит следующим образом: загрузить как можно больше дров, развернуться и идти полным ходом к Бразилии.

– Да… но у меня приказ идти на Икитос.

– Теперь нет. Теперь у вас новый приказ – вывезти нас из Перу, во что бы то ни стало.

– Позвольте, по крайней мере, выгрузить пассажиров. Следующий пароход довезет их до Икитос.

– Только стариков и детей. Остальные останутся в качестве заложников, если обстоятельства осложнятся непредвиденным образом. А сейчас постарайтесь закончить все здесь как можно быстрее и ложимся на обратный курс.

«Мартинико» и Себастьян без особенных проблем взяли под контроль остальную часть судна и собрали всех в основном салоне, начиная от кочегара из глубины машинного отделения и вплоть до обитателей кают первого класса, бледных и напуганных.

Аркимедес вошел, забрался на стоявшее там пианино и произнес краткую речь, описав ситуацию, попросил немедленно докладывать ему о любых случаях воровства, грабежа и злоупотреблений со стороны его людей, чтобы пресечь подобные действия в зародыше и наказать виновных.

Говард перевел его слова присутствующим там иностранцам: англичанам и американцам.

Спустя час «Остров Марао», загрузив полные трюмы дров, вышел из залива, развернулся и двинулся вниз по течению, курсом на Бразилию.

Вечерело, Клаудия стояла на верхней палубе, облокотившись о перила. Солнце клонилось к горизонту, река текла спокойно и величаво, а огромное колесо на корме с шумом вспенивало воду, белые хлопья, покачиваясь на небольших волнах, таяли на глазах, темная поверхность реки разглаживалась, багровое небо отражалось в ней, как в зеркале, и не оставалось никакого следа от прошедшего здесь несколько минут назад парохода.

Вдруг у нее за спиной прозвучал незнакомый голос:

– Клаудия?..

Она обернулась и с удивлением посмотрела на пассажира, одетого достаточно элегантно, стоявшего в дверях салона, облокотившись о притолоку.

– Целый день наблюдаю за вами, и мне стоило огромного труда допустить, что это вы на самом деле, – сказал незнакомец. – А теперь, увидев вас вблизи, я в этом совершенно уверен.

Клаудия ничего не ответила, но было очевидно, что незнакомец ее заинтересовал. Лицо его кого-то напоминало, но, несмотря на все усилия, вспомнить не получалось. И незнакомец, похоже, понял это.

– Марио Буэндиа, – представился он. – Не помните меня? Мой отец держал обувную мастерскую на углу вашей улицы, и каждое утро я видел, как вы шли на мессу.

Какие-то неопределенные образы начали всплывать в сознании Клаудии.

– Да, кажется, начинаю припоминать магазин Буэндиа, – наконец призналась она, – и вас помню, стоящим на пороге… но прошло столько времени…

– Восемь лет.

– Всего восемь лет! А кажется, что целая вечность.

– И что делаете вы среди этих людей? Не могу поверить, чтобы Клаудия Диаз-Сукре, самая желанная девушка во всем Каракасе, оказалась среди этой банды пиратов.

– Это долгая история… И это не пираты, это рабы, борющиеся за свою свободу.

– Рабы? Я слышал про такое, но полагал, что это преувеличение. Что, существуют в самом деле?

– Да, существуют… И я была рабыней. Там, дальше, где заканчивается река и начинается сельва, работают тысячи рабов, хотя с борта этого парохода, поднимающегося и спускающегося по реке, их не видно, и, соответственно, вы в это не верите. А вы что делаете здесь? Куда плывете?

– Так… путешествую… – уклончиво ответил он и подошел к перилам, зажег длинную сигару. – Путешествие стало моим занятием. Переезжаю из Лондона в Икитос, из Нью-Йорка в Панаму, из Сан-Франциско в Гонконг… туда, где появляются разные возможности. А сейчас определенные возможности появились здесь, в Амазонии, где водится много денег, а каучуковым баронам нравится тратить их за покерным столом.

– Так вы игрок?

– Ну… да… если так можно назвать это… Правильнее было бы сказать: помогаю пассажирам развлечься немного на протяжении длительного путешествия, а взамен либо я выигрываю их деньги, либо они выигрывают у меня.

– И как у вас получилось выбраться из обувной лавки?

– А как вы стали рабыней в джунглях Амазонии?.. Судя по всему, жизнь помотала и потрепала нас изрядно за эти годы.

Клаудия промолчала, отвернулась и продолжила смотреть на реку, наблюдать как солнце, сверкнув напоследок, скрылось за вершинами деревьев. Наконец, очень робко, произнесла:

– Да, что верно – то верно, помотала сильно… Вы не возвращались в Каракас?

– Был там в прошлом году.

– И как там?