Манхэттенский проект. Теория города

Для Маркса разделение труда ведет к «отделению труда промышленного и торгового от труда сельскохозяйственного, а следовательно, к разделению города и деревни и к конфликту их интересов»[357]. «Экономика Джекобс» столь же антагонистична. Разница в том, что в ее теории решающая борьба ведется не между буржуазией и рабочим классом и не между городским и сельским обществами, а скорее между status quo ante и status quo post[358]. Как и политическая теория Арендт, экономическая теория Джекобс основывается на придании ценности быстрому увеличению числа оригинальных новых начинаний.

Глава 30. Транзакции упадка

В вопросе о том, как живет другая половина, городская беднота и бездомные, необходимо учитывать одну провокационную цитату Джекобс, которую почему-то дважды скопировал Беньямин: «Поиск причин бедности заведет в тупик, поскольку у нее нет причин. Причины есть только у процветания. Аналогичным образом тепло является результатом активных процессов; у него есть причины. Но у холода причин нет – это всего лишь отсутствие тепла. Точно так же „великий холод“ бедности и экономической стагнации есть результат простого отсутствия экономического развития»[359]. Только жизнеспособный город со всеми его функциями и всем населением, – утверждает Джекобс, – со всеми отталкиваниями и притяжениями между множеством властных отношений в нем, со всей его хаотической неэффективностью, даже с некоторыми из его неравенств и несправедливостей, может функционировать как устойчивый источник тепла и немного отсрочить надвигающиеся темные века, которые предсказывает теоретик.

Комплексные факторы, приводящие к процветанию, неизменно являются предметом споров и разногласий. Но когда пытаются найти причины в нациях, а не городах, обычно приходят к бинарному выбору и следуют либо советам Джона Мейнарда Кейнса, либо рецептам Милтона Фридмана. Два самых влиятельных экономиста XX века предлагают, кажется, взаимно противоречащие друг другу принципы достижения цели. Разработчикам экономической политики нелегко решить, какую из этих теорий следует применить на практике, потому что обе они хвастаются впечатляющими историями успехов и скрывают свои катастрофические неудачи. У каждой из них было несколько десятилетий, чтобы проверить свою гипотезу – не в изолированных условиях научных лабораторий, а на реальных рынках в национальном и международном масштабе. «Никогда наука или то, что предполагается наукой, – пишет Джекобс о дисциплине макроэкономики, сформированной Кейнсом и Фридманом, – не получала таких щедрых подарков. И никогда эксперименты не оставляли после себя больше разрухи, неприятных неожиданностей, несбывшихся надежд и хаоса, вплоть до того, что всерьез ставился вопрос, поправим ли нанесенный ущерб; и если даже поправим, то уж точно не путем применения еще большего количества того же самого»[360].

Краткий курс по вопросу можно начать с первого вопроса, который задают себе большинство экономистов: что движет экономическим ростом? По сути, все они задаются вопросом, у кого должно быть больше денег в карманах, чтобы стимулировать экономический рост. Экономисты спроса, такие как Кейнс (и Маркс), говорят, что деньги должны идти потребителю. Экономисты предложения, такие как Фридман (и Смит), утверждают, что рост невозможен до тех пор, пока больше денег не окажется у производителя. Вспомните о Великом крахе современной экономической теории, финансовом кризисе Уолл-стрит, случившемся в 1929 году и последовавшей за ним Великой депрессии. Эту цепь событий можно понимать двояко. Кейнсианцы полагают, что причина в том, что люди начинают тратить как можно меньше, сохраняя свои накопления, даже если их сбережения испаряются в угаре «медвежьего рынка». Фридман и другие экономисты чикагской школы видят здесь внезапное сокращение предложения. Проблема не в том, что люди вдруг решили, например, покупать меньше автомобилей, а в том, что автомобильные компании решили сократить производство, потому что их кредитные линии оказались заблокированы.

Решение Кейнса состояло в том, чтобы заставить правительство вести себя как сверхбогатый покупатель, отправившийся на легкомысленный шопинг. Заливая рынок огромными суммами денег посредством различных прямых инвестиций, повышения расходов и корректировки налоговых сборов, правительство делало всё возможное, чтобы разморозить экономику. Решение Фридмана состояло в том, чтобы заставить правительство действовать как гигантский беспечный банк, предоставляющий ссуды под низкий процент кому угодно и гарантирующий кредиты, выдаваемые коммерческими банками. Государство резко расширит национальную кредитную линию, действуя (по словам самого Фридмана) подобно вертолету, разбрасывающему банкноты «с неба»[361].