Маоисты. Филиалы Пекина в Западной Европе

В среде рабочих, исключая тех из них, которые прибыли из стран Северной Африки, отряды Жисмара не нашли сколько-нибудь достойной внимания поддержки. ВКТ протестовала против их действий, а затем начала борьбу с ними. Не получила особого отклика и организованная маоистами «операция «Отпуск»». В середине июня 1970 года маоисты опубликовали в прессе обращение, в котором требовали, чтобы в период отпусков в богатых отелях были размещены травмированные на производстве рабочие, чтобы участки свыше 100 га использовались ггод кемпинги, заявляли, что владельцы вилл на пляжах должны пригласить на отдых семьи рабочих, а богатые парижские гастрономы — предоставлять напитки и закуску для проведения народных празднеств. «Пролетарская левая», конечно, знала, что этот ультиматум останется без ответа, и поэтому Жисмар заранее призвал свои группы провести «длинный марш» по всей Франции, сносить ограды замков и пляжей, с тем, чтобы ими могли пользоваться рабочие, переоборудовать казино под детские сады, площадки для гольфа — в футбольные стадионы, а богатые отели использовать под помещения для проведения собраний. Конечно, эти призывы диктовались не серьёзным намерением оказать действенную помощь рабочим, а в первую очередь глухой ненавистью к «богатым». Ведь вряд ли можно было принимать всерьёз такой, например, призыв: «Давайте проведем наш отпуск на спине у буржуазии!». Или: «Если буржуазия хочет спокойно загорать этим летом, то пусть она делает это под охраной особой полиции!»[514].

Точно к началу отпускного сезона маоисты начали реализовывать свои угрозы. В дань национального праздника несколько сот их сторонников ворвались на площадь Бастилии, где проводился один из самых любимых парижанами балов, разбросали тысячи листовок, содержавших призыв: «Никакого отпуска богачам!», а в Ла-Боле забросали бутылками с зажигательной смесью отель «Рояль». В июне 1968 года один ожесточившийся владелец заправочной станции отказался залить воду в автомашину «революционера» Жисмара и ломиком изуродовал его любимый спортивный автомобиль марки «Санбим», и тогда Жисмар поклялся отомстить за это «истэблишменту». Теперь маоисты принялись громить автомашины. В Лурде за одну ночь они порезали шины на 600 автомобилях, а на других красным лаком сделали надписи: «Жисмар повсюду!», «Долой деньги!», «Да здравствует Франция народа!» или просто «Мао». Конечно, им удалось такими акциями вызвать недовольство, посеять неуверенность, однако их выступления не стали той «искрой», которая могла бы зажечь «пожар» борьбы против «богатых» и против общественного порядка[515].

К тому же ни другие пропекинские группировки, ни тем более промосковские коммунисты не оказали им никакой поддержки. Ещё в конце мая 1970 года орган ФКП писал, что эти авантюристы чужды рабочему классу и что рабочие отворачиваются от них. И в дальнейшем ФКП не изменила своей точки зрения, по-прежнему считая маоистов «лакеями буржуазии, которые оказывают государственной власти большую услугу»[516]. Да и «Юманите руж» ещё раньше отмежевалась от «слишком догматических взглядов» и «вестерн-стиля» этой группы, поскольку она «искажает идеи Мао». Газета презрительно называла Сартра «либеральным буржуа», а относительно группы «Пролетарская левая» утверждала, что она лишь способствует расширению влияния «ревизионизма». Со страниц «Юманите руж» неоднократно раздавался призыв к сторонникам «Пролетарской левой» присоединиться к пропекинским коммунистам и подчиниться им: «Необходимо, чтобы молодёжь подчинилась руководству марксистско-ленинского авангарда и в своих действиях руководствовалась его указаниями! В принципе лишь рабочий класс является носителем здоровой, чистой и подлинной идеологии, которая обладает тем преимуществом, что может освободиться от ревизионизма!». Группа «Пролетарская левая», заявляла далее «Юманите руж», не переживёт запрета и распадётся[517]. Другие маоистские партии Западной Европы также игнорируют сторонников Мао во Франции, в лучшем случае видя в них лишь «жертв фашизации режима». В Китае — в отличие от прежней практики — ни Пекинское радио, ни Синьхуа, ни «Пекин-рундшау» ни словам не обмолвились об этих событиях — разумеется, чтобы не помешать официальным переговорам с Парижем.

«Линь руж»