Маоизм или марксизм?

IX пленум ЦК КПК в январе 1961 года, на котором был принят курс так называемого «урегулирования», признал, что в стране возникли серьезные экономические и политические трудности. Были резко сокращены масштабы капитального строительства, законсервировано большинство строек. В деревню в принудительном порядке переселено свыше 20 миллионов человек. Началась перестройка «народных коммун», крестьянам возвратили приусадебные хозяйства. Китайская пропаганда и сейчас пользуется термином «народная коммуна», но фактически в деревне вернулись, с некоторыми отклонениями, к производственным кооперативам.

Однако никакого анализа результатов прежнего курса, никакой самокритики и признания ошибок не было и в помине. Отступление назад преподносилось как дальнейший шаг вперед. Вновь принятые решения были объявлены очередным «вкладом в марксизм-ленинизм». Китайские руководители фактически отказались от курса индустриализации страны и выдвинули тезис: «Сельское хозяйство — основа народного хозяйства». Они тут же выдали и этот тезис за общую закономерность развития социалистического народного хозяйства и конечно же за «выдающийся вклад» в теорию и практику марксизма-ленинизма.

Если брать теорию вопроса, то суть политики «скачков» и насаждения «коммун» заключалась в попытке сразу же после обобществления средств производства в городе и деревне «форсировать» переход к коммунизму, минуя необходимый этап укрепления, совершенствования и развития социалистического общества. Напомним, что под таким «форсированием» понималось свертывание товарно-денежных отношений, «перевод» кооперативной собственности в государственную, сужение сферы действия материальных стимулов, отход от принципа оплаты по труду в зависимости от его количества и качества и другие аналогичные меры. Преобразование социализма в коммунизм изображалось не как постепенный процесс, а как «скачок». На практике подобные взгляды, как и следовало ожидать, привели лишь к отступлению назад от завоеванных позиций — ив экономике, и в общественно-политическом развитии.

Опыт Китая показал глубокую обоснованность предостережений Маркса против вульгарных представлений о коммунизме. Государственная и кооперативная собственность в Китае одержала повсеместную победу уже семь-восемь лет назад. Но эта победа не привела механически к утверждению социализма в общественных отношениях, в сфере власти и идеологии. Ибо социализм означает не просто уничтожение эксплуатации в капиталистической или феодальной форме, но и высокий уровень производства и распределения, подлинно социалистические — братские — отношения между людьми. Этого, однако, не произошло в Китае; за это еще предстояло бороться, ради этого еще надо было много и упорно трудиться. К сожалению, руководители КПК игнорировали все эти задачи.

Опыт Китая еще раз подтвердил, что в отсталой стране легче начать социалистическую революцию, зато труднее довести ее до полной победы. Здесь особенно сложен и многоступенчат процесс строительства социализма. Здесь особенно нужна мобилизация энергии масс, всех ресурсов страны, чтобы воздвигнуть здание социализма на единственно пригодном для него фундаменте — на современной индустриальной и научно-технической базе. Здесь особенно необходима последовательно пролетарская политика коммунистической партии, которая позволила бы шаг за шагом неуклонно двигаться по правильному пути. Иначе неизбежны провалы и откатывания назад от завоеванных социалистических позиций. Мы говорим об этом вовсе не для того, чтобы лишний раз критиковать кого-то, а для того, чтобы были извлечены все уроки на печальном опыте «скачков», сделаны необходимые прививки против повторения чего бы то ни было подобного в будущем.

Еще Маркс и Энгельс предвидели, что социализм станет самостоятельным этаном при переходе к коммунизму. Они писали, что для победы нового строя необходимо не только ликвидировать частную собственность, но и решить крупнейшие социальные задачи, которые обеспечат условия для лучшей жизни трудящегося человека.

Само по себе обобществление собственности еще не дает социализма, подчеркивал Энгельс, иначе Бисмарк с его табачной монополией и государственными заводами и фабриками должен был быть причислен к основателям социалистического общества[20]. Маркс и Энгельс решительно критиковали тех, кто не понимал необходимости провести, опираясь на победу новой формы собственности, социальные преобразования, изменить на деле положение личности.

Маркс резко выступал против мелкобуржуазного коммунизма, ограничивающего задачу социальной революции уничтожением частной собственности и «отрицающего повсюду личность человека». Он писал: «Что такое упразднение частной собственности отнюдь не является подлинным освоением ее, видно как раз из абстрактного отрицания всего мира культуры и цивилизации, из возврата к неестественной простоте бедного и не имеющего потребностей человека, который не только не возвысился над уровнем частной собственности, но даже и не дорос еще до нее»[21].