Марево

— Что жь онъ длаетъ? вторилъ ему въ тонъ Русановъ, не зная о комъ идетъ рчь, но предугадывая что-то серіозное.

— Онъ меня подозрваетъ, что я русскій шпіонъ. А ты думалъ не Русскій? Онъ меня поилъ кормилъ, я ему служилъ…. А своихъ рзать не дамъ…. Я на него два раза доносилъ…. Дошатался я съ ними…. Вотъ каково двумъ господамъ служить.

"До чего можетъ упасть человкъ!" думалъ Русановъ, глядя на пьянаго; ужасъ, отвращеніе, жалость кипли въ немъ сложнымъ, подавляющимъ чувствомъ.

— Что мн теперь? Все трынь-трава! Издохну гд-нибудь на улиц, какъ собака, кондрашка хватитъ…. А ему не спущу обиды…. Я ему покажу, бурчалъ Леонъ, вдругъ съ минутною энергіей поднявшись на ноги и направляясь къ двери.

Русановъ бросилъ деньги на столъ и послдовалъ за нимъ.

"Оставить его, послднее съ него снимутъ," думалъ онъ, едва поспвая за порывистыми шагами спутника. Ему самому стало неловко въ этомъ безконечномъ лабиринт улицъ ужасающаго своею громадностью города.

"Дорогу помнитъ," улыбнулся Русановъ, подходя съ нимъ къ отелю.

Взобравшись на крыльцо, Леонъ отворилъ первую дверь въ бельэтаж и сунулся въ нее, но не попавъ, толкнулся въ стну.

— Куда вы? схватилъ его за руку Русановъ.

— Не трогай, здсь! крикнулъ Леонъ и вломился въ просторную переднюю. Русанову едва успла мелькнуть, въ отворенную дверь, комната, освщенная какъ день, полная народа и суетившихся слугъ, какъ двое изъ нихъ, подхвативъ Леона подъ руки, силились вытолкать его; тотъ сталъ упираться и забурчалъ неистовымъ голосомъ; Русановъ не зналъ что длать и окончательно потерялся, видя, что гости толпятся на шумъ у двери, окидывая всю сцену любопытными взглядами; они раздались на об стороны и пропустили хозяина.

— Отведите его на верхъ, крикнулъ тотъ, кивнувъ бровями на Леона, и вдругъ запнулся, увидавъ Вдадшара Ивановича.

— Русановъ!

— Бронскій!

VIII. Столкновеніе

Трудно было узнать прежняго красавца Бронскаго, въ этомъ, все еще молодомъ, но страшно осунувшемся желтомъ лиц, окаймленномъ синевой небритой бороды.

— Еще разъ неожиданная встрча, нашелся онъ первый, съ принужденною улыбкой.

— Я не искалъ ея, отвтилъ Русановъ оправясь, — я не зналъ.

— Вы ни чутъ не помшали, здсь все свои, проговорилъ Бронскій, приглашая его войдти въ залу. Между присутствующими на разныхъ языкахъ пробжало слово "Русскій."

Не желая казаться смшнымъ, онъ сбросилъ пальто и послдовалъ за графомъ. Около двадцати джентльменовъ спорили въ кружкахъ, курили, читали газеты.

— Господа, сказалъ Бронскій по-французски, — рекомендую вамъ нашего грознаго усмирителя. Онъ можетъ сообщитъ намъ самыя свжія новости.

Неудержимая злоба закипла въ Русанов при этой выходк; онъ понялъ, что отступать поздно и гордо выпрямился.

— Я готовъ удовлетворить любопытство этихъ господъ, отвтилъ онъ холодною ироніей, слегка наклонивъ голову, — если только новости придутся имъ по вкусу.

— Tiens, le dr^ole joue serr'e, шепнулъ сосду юркій господинъ съ козлиною бородкой.

— Я могу кое-что разсказать, продолжалъ Русановъ, глядя въ упоръ на Бронскаго, — какъ одинъ, положимъ графъ, опозорилъ двушку, которая имла наивность счесть его за честнаго человка….

— Милостивый государь, вспыхнулъ Бронскій, — я ни на кмъ не признаю права судить мои поступки.

— Еще бы, перебилъ Русановъ:- это обыкновенная уловка тхъ господъ, у которыхъ честь только на язык….

— О! о! отозвался господинъ въ сромъ пиджак.

— Il y a l`a quelque chose comme l'odeur de la poudre, обратился къ прочимъ французъ.

Бронскій поблднлъ какъ бумага.

— Благодарите случай, что вы мой гость, бшено проговорилъ онъ, судорожно сжимая кулаки.

— Ничего, старые счеты всегда можно свести, спокойно отвтилъ Русановъ, и подавъ Бронскому карточку гостиницы, гд стоялъ, поклонился какъ-то всмъ заразъ.

У двери онъ еще разъ окинулъ взглядомъ пестрое сборище, выбирая, кого бы изъ нихъ позвать въ секунданты на случай дуэли, — ни одного доброжелательнаго взгляда… Онъ вспомнилъ о Леон и вышелъ при общемъ говор.

"Чортъ знаетъ что такое: — запутывается, да и запутывается", думалъ Русановъ, придя къ себ: "съ чмъ я теперь къ ней пріду?!"

Поутру онъ отправилъ деньги и посылку въ *** съ коротенькимъ письмомъ, въ которомъ увдомлялъ Инну о своемъ прізд и выражалъ надежду, что она не откажется повидаться съ нимъ, если позволятъ обстоятельства. Все же, прибавилъ онъ въ конц, старый другъ лучше новыхъ двухъ.

Немного спустя къ нему постучались, и вошелъ господинъ весьма нахальнаго вида со вздернутымъ носикамъ на румяномъ лиц и какою-то дергающеюся улыбкой.

— Господинъ Дздзицкій, если не ошибаюсь, проговорилъ Русановъ, узнавъ въ немъ одного изъ своихъ товарищей по университету.

— Я къ вамъ въ качеств секунданта и привезъ вызовъ, началъ тотъ усвшись. — Вы недостойно обошлись, господинъ Русановъ, съ человкомъ въ совершенномъ отчаяніи…. Какъ старый товарищъ вашъ, я обязанъ употребить вс усилія къ примиренію, заговорилъ Дздзицкій, до приторности смягчая голосъ.

— Что же вамъ угодно?

— Можетъ-быть, вы желаете извиниться?

— Да въ ум ли вы, господинъ Дздзицкій? Угодно Бронскому драться, я готовъ, я не искалъ этого и не навязываюсь….