Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

В порядке предотвращения побегов весь спец-контингент из нерусских национальностей за зону не выводится. А все группы[,] выводимые на работу за зону[,] тщательно сверяются с ОКР „СМЕРШ“.

Вахтерские наряды тщательно инструктируются. Старшие групп из б[ывшего]/офицерского состава также облекаются ответственностью за выведенных людей…»[694]

В материалах ОПФЛ встречаются отдельные документы, посвященные данному вопросу, такие как донесение начальнику ГУЛАГ НКВД СССР В. Г. Наседкину: «Доношу, что принятыми мерами розыска бежавшие с хоз. работ — Оказ Байрам и Джингари Апафи пойманы в Алуштинском районе и водворены в зону. Оба бежавшие при расследовании показали, что шли домой захватить продуктов и одежду. На месте задержания попыток скрыться не имели. Сами зашли к председателю сельсовета. Материал расследования на бежавших передан в ОКР „СМЕРШ“ для приобщения к делу. Оказ и Джингари арестованы на 10 суток строгим арестом каждый. Производимые розыски прошу прекратить»[695].

У «фильтрационных» органов на местах возникали вопросы по решению проблемы побегов. Разъяснения центральных органов нашли отражение, в частности, в «Перечне вопросов, возникших в процессе работы с репатриантами, не нашедших разрешения в изданных НКВД СССР приказах и директивах». Так, на вопрос «Имеют место факты дезертирства из ПФЛ, рабочих батальонов, а также с предприятий, в постоянные кадры которых переданы после проверки репатрианты. По каким статьям УК их надлежит привлекать к ответственности?» давался следующий ответ: «Зам. Главного Прокурора Красной Армии Полковник Бударгин разъяснил, что репатрианты должны привлекаться к ответственности по указу Президиума Верховного Совета СССР от 26/XII-31 г. Такое разъяснение разослано военным прокурорам…»[696] 4 марта 1944 г. вышел приказ НКВД СССР № 00232 «О предотвращении побегов из спецлагерей»[697].

Поведение «фильтрантов» и их отношение к своему положению косвенно прослеживаются в ходе их трудового использования. В выше упомянутом «Перечне вопросов…» сотрудники «фильтрационных» органов сообщают, что «в некоторых ПФЛ отдельные лица из спецконтингента работают плохо, получают много денежных переводов и на эти деньги покупают продукты, вследствие чего не проявляют заинтересованности в получении питания в ПФЛ. Особенно это относится к латышам». В ответ на это предлагалось «за плохую работу ограничивать выдачу репатриантам денежных переводов, зачислять получаемые деньги на его личный счет, впредь до исправления»[698]. Информация об отношении к работе в большей степени представлена в трудовых характеристиках, содержащихся в «фильтрационных» делах. В одной из них, составленной начальником участка № 4 Владыкиным, отмечено: «На работе проявил себя плохо, был снят, от другой работы отказался. Заявил, что невыход на работу — протест против содержания как заключенного, плохих условий и длительной проверки»[699].

Нарушение установленной дисциплины в качестве протеста по отношению к своему положению встречается не часто. В большинстве случаев нарушения не были специфичными для данных граждан. В ПФЛ действовали правила устава Красной армии и, как и в действующей армии, не обходилось без отдельных инцидентов. Вместе с тем в инструкциях предусматривались меры взыскания: «38. За нарушение правил внутреннего распорядка и проступки, не влекущие за собой уголовной ответственности[,] быв[шие] военнослужащие, содержащиеся в лагере[,] подвергаются административному взысканию.

39. Начальнику спецлагеря НКВД предоставляются дисциплинарные права командира полка.

40. Дисциплинарные взыскания не налагаются властью начальника лагеря на быв[ших] военнослужащих из числа командиров и комиссаров полков и им равных, а также на лиц высшего нач[альствующего] состава, а о их проступках доносится в НКВД СССР»[700].

Пассивные настроения «фильтрантов» удается проследить в меньшей степени. Подобные свидетельства встречаются в докладах о состоянии того или иного «фильтрационного» пункта. В упомянутом выше «Докладе о состоянии спецлагеря № 0187…» в разделе о политико-моральном состоянии в лагере сообщается, что «дезертирств, антисоветских настроений, недовольств мероприятиями, проводимых партией и правительством, не было»[701]. Помимо документации «фильтрационных» органов и заявлений самих проверяемых, источником информации о настроениях данного контингента служат донесения агентуры. В одном из таких донесений сообщается: «В разговоре Р. рассказал, что[,] если их отправят на работу, сбежит на фронт из-под охраны»[702].

Характеристика сотрудников «фильтрационных» органов. Наличие свидетельств поведения и настроений сотрудников «фильтрационных» органов представляется еще более скромным и ограниченным, чем данные о «фильтрантах». Анализ работы сотрудников ПФЛ представлен в уже упомянутом «Докладе о состоянии спецлагеря № 0187…»:

«2. Аморальные явления.