Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Постановление СНК СССР № 2122/617 сс от 29 декабря 1939 г. утверждало «Положение о спецпоселках и трудовом устройстве осадников, выселяемых из западных областей УССР и БССР». Данный документ определял не столько права и обязанности «спецпереселенцев-осадников», сколько их отношения с государством. Если в директиве НКВД № 30/6225/016 от 21 июня 1941 г. описывалось, что именно ссыльные могут и чего не могут делать, то в «Положении о спецпоселках…» оговаривались жилищные условия спецпереселенцев, а также административное управление ими, обязанности надзорных органов и условия их обеспечения, учет спецпереселенцев[711].

Спецпереселенцы должны были быть расселены в поселках по 100–500 семей в каждом. На каждого поселяемого следовало отвести 3 кв. м жилой площади, семейных размещать в отдельных комнатах[712]. В «Санитарных требованиях к устройству и содержанию спецпоселков» от 30 января 1941 г. оговаривалось, что дома в спецпоселках должны быть «отеплены, иметь исправные крыши, двойные рамы с полным застеклением, наружные входы через тамбуры с утепленными дверями, исправные печи, утепленные полы и потолки»[713].

В апреле 1940 г. зам. наркома внутренних дел В. В. Чернышову поступила докладная записка от начальника ОТП ГУЛАГ НКВД М. В. Конрадова, отмечавшего, что от «осадников» стали поступать заявления об отпуске на учебу в высшие и средне-технические учебные заведения, а также о передаче их на иждивение родственников, оставшихся на прежних местах жительства. М. В. Конрадов считал необходимым дать местным органам указания о том, «чтобы такие заявления рассматривались на месте, и в ходатайстве спецпереселенцам отказывалось», поскольку, согласно «Положению о спецпоселках…», спецпереселенцы не имеют права выезда с мест поселения[714].

Спецпереселенцев «осадников» и «беженцев» вселяли в изолированные спецпоселки НКВД, а административно высланных «бывших польских граждан» расселяли в колхозах и совхозах под надзором НКВД. Приблизительно со второй половины 1941 г., как указывает А. А. Шадт, меняется подход государственных ведомств к принципу расселения спецпоселенцев. В отличие от «кулаков», которые, как правило, селились изолированно в малонаселенных и необжитых местах, причем в их отношении продолжали действовать прежние положения и инструкции, этнические спецпереселенцы расселялись среди местного населения, что потребовало от силовых органов создания нового правового механизма — этнической ссылки[715].

12 августа 1941 г. появился Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии польских граждан»[716], в соответствии с которым советские власти начали освобождать польских граждан из трудовых лагерей и мест заключения, выдавать им билеты на проезд к избранному ими месту проживания. Польское посольство организовало в местах компактного проживания своих граждан комиссии, выдававшие польские документы (паспорта), подтверждающие польское гражданство.

Положение польских граждан на территории СССР изменилось. Формально они перестали быть спецпереселенцами и обрели статус граждан дружественного государства. Однако на польское население Вильно и Виленского р-на, т. е. территорий, включенных в октябре 1939 г. в состав Литвы, амнистия не распространялась, их причислили к гражданам Литовской ССР и они сохранили спецпереселенче-ский статус[717]. Представители местной администрации, как правило, не торопились выполнять указания, связанные с амнистией, в т. ч. из-за нежелания терять рабочую силу. Нередко выдававшиеся на руки польским гражданам удостоверения, которые свидетельствовали о снятии с режима спецпоселения, спустя несколько дней отбирались. Уже в ноябре — декабре 1941 г. освобождение поляков было приостановлено. Это объяснялось перебоями на железнодорожном транспорте, а также тем, что прежние рабочие места оставлялись ими «самовольно»[718]. Польское посольство направило советскому правительству 38 дипломатических нот, в которых требовало дальнейшего освобождения польских граждан, указывая, где именно поляки не были освобождены и не получили польского гражданства.

В декабре 1941 г. состоялся визит в Москву генерала В. Сикорского, польский премьер добивался амнистии всех без исключения польских граждан, а также планового размещения польского населения в местах с соответствующим климатом, предоставления работы в соответствии с имеющейся квалификацией, материального обеспечения больных, нетрудоспособных и женщин, имеющих малолетних детей. Кроме того, В. Сикорский добивался предоставления польскому правительству займа, предназначенного для этих целей, а также расширения консульских учреждений, организующих помощь польским гражданам, и обеспечения их необходимыми документами и полномочиями.