Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Совместно с органами НКЗем, Переселенческого управления и другими ведомствами ОСП должен был разрабатывать подготовительные мероприятия по местам расселения для приема и размещения переселяемых «контингентов». Кроме того, сотрудники отдела спецпоселений обязывались производить «систематические плановые обследования» районов заселения как непосредственно, так и совместно с органами НКЗем, Переселенческим управлением и другими заинтересованными ведомствами. В компетенцию отдела входило также составление совместно с Транспортным управлением НКВД оперативных планов перебросок «контингентов» и контроль над реализацией этих планов, разработка смет расходов на переброску, проведение оперативных совещаний заинтересованных органов по вопросам, связанным с перемещением и расселением «жителей немецкой национальности и других контингентов», разработка и проведение мероприятий, которые позволили бы улучшить выполнение указанных работ. В части, связанной с оперативными мероприятиями, ОСП предстояло работать в контакте с соответствующими оперативными управлениями и отделами НКВД СССР[780]. ОСП НКВД СССР действовал параллельно с ОТСП ГУЛАГ НКВД СССР. 14 ноября 1942 г. ОСП был упразднен, его функции переданы ОТСП ГУЛАГ НКВД СССР[781].

22 декабря 1943 г. НКВД был издан приказ № 001766 «Об организации комендатур спецпоселений УНКВД Алтайского, Красноярского краев, Новосибирской и Омской областей». Для усиления агентурно-оперативной работы, учета и наблюдения за трудовым устройством спецпереселенцев ОТСП вышеназванных территорий переформировывались в комендатуры специальных поселений. 7 февраля 1944 г. вступил в силу приказ наркома внутренних дел № 00127 «О введении в действие положения о районных и поселковых спецкомендатурах НКВД». На спецкомендатуры среди прочих возлагались задачи агентурно-оперативного обслуживания спецпереселенцев по предупреждению побегов, розыску, выявлению антисоветских и уголовных элементов, ведению агентурных разработок и дел, связанных с преступлениями, которые совершались спецпереселенцами. Положение распространялось и на депортированных немцев, и калмыков, которым, как и другим категориям спецпереселенцев, запрещалось отлучаться за пределы территории своего сельсовета. Исключение составляли случаи, когда это было связано с посещением места работы. Самовольные отлучки из районов спецпоселения более чем на 24 часа карались как уголовные преступления, а в паспортах спецпереселенцев делались пометки «действителен для проживания в … районе (городе)».

26 февраля 1944 г. вышел приказ наркома внутренних дел за № 00183 «О порядке выдачи паспортов спецпереселенцам», на основании которого теперь переселенцам, прибывшим в места поселения с паспортами, в графе «Особые отметки» делалась запись: «Разрешено проживание в пределах … области (края)». Если депортируемые расселялись в сельской местности, где не было паспортной системы, и ранее паспортов не получали, то на новых местах паспорта им не выдавались. Они проживали без паспортов, на общих с другими гражданами основаниях. В случае если спецпереселенцы прибывали в такие местности с паспортами, их изымали[782].

В ноябре 1942 г. на немцев, ссыльнопоселенцев и спецпереселенцев из Западной Украины и Белоруссии, переселенных в районы Нарымского округа в 1941–1942 гг., был распространен режим, ранее существовавший для спецпереселенцев-«кулаков». На заседании бюро Новосибирского обкома ВКП(б) 18 ноября 1942 г. было принято решение «О закреплении спецпереселенцев в районах Нарымского округа на постоянное местожительство». В нем говорилось, что, поскольку спецпереселенцы никакими правилами режима при передвижении не ограничены, они, пользуясь безрежимностью, не закрепляются в местах вселения, не обзаводятся никаким хозяйством, не строят жилья, а многие не хотят заниматься «общественно-полезным трудом»; часть их живет за счет «спекуляции» и является «тяжким бременем для основного населения Нарыма». Поэтому отныне свободное передвижение спецпереселенцев по округу запрещалось, в особенности переезд их в районы с ограниченным запасом продовольствия. Это решение положило начало распространению на «новые контингенты» ранее существовавшего уже с 1930-х гг. режима спецпоселений[783].

Закреплению спецпереселенцев на новых местах жительства нередко мешали действия местных властей. Последние, не считаясь с интересами «контингентов», перебрасывали их из одного района в другой на протяжении всего военного времени, исходя прежде всего из производственных соображений. Именно беспрерывные переброски и отсутствие усадебной земли под постройки отбивали у спецпереселенцев всякую инициативу к строительству. К тому же самостоятельно выстроенные дома нередко отбирались руководством предприятия под служебные и другие надобности[784].