Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Дабы разъяснить содержание Указа всему спецконтингенту, 29 ноября 1948 г. министр внутренних дел СССР издал приказ № 0729[1005], согласно которому положения Указа должны были быть доведены ответственными работниками МВД — УМВД республик, краев и областей до сведения всех выселенцев на их собраниях под расписку. Эти расписки подлежали хранению без учета времени в личных делах спецпереселенцев. Если ранее, в связи с неопределенностью статуса спецпереселенцев, личные дела не заводились, то после официального признания спецпереселенцев совершившими преступление (что вытекает из самой буквы и духа Указа) необходимость в личных делах соответствовала практике работы «силовых» ведомств. Вся поступавшая информация о спецпереселенцах-немцах стала аккумулироваться в личных делах. Все работники органов МВД и милиции предупреждались о том, что за бездеятельность в осуществлении административного надзора за выселенцами, в особенности в части надлежащего учета поселенцев и обеспечения режима, а также за непринятие необходимых мер к задержанию и аресту бежавших спецпереселенцев они будут привлекаться к уголовной ответственности.

Следующим шагом в нормативном закреплении статуса немцев стала «Инструкция для комендантов спецкомендатур МВД по работе среди выселенцев-спецпереселенцев» от 3 июня 1949 г., в соответствии с которой немцы признавались «выселенцами»[1006]. Инструкция стала основным документом, регламентировавшим практически все стороны жизни выселенцев. Немцы были обязаны ежемесячно лично отмечаться у коменданта, хотя зачастую спецкомендатуры имелись не во всех населенных пунктах. Выселенцам запрещалось работать на железнодорожном и водном транспорте (опять нарушение ст. 118 Конституции СССР!) и других работах, связанных с выездами за пределы района расселения, водителями грузовых и легковых автомобилей без специального разрешения МВД (допущенным запрещалось выезжать за пределы республики, края, области).

Несмотря на масштабность созданной системы нормативно-правовой регламентации всех сторон жизни спецпереселенцев-немцев, изменения во внешней и внутренней политике СССР приводят к осознанию нецелесообразности системы спецпоселения как регулятора социальных отношений и механизма трудоиспользования. Тем не менее необходимость освоения территорий Сибири и Казахстана продолжала довлеть над идеологами национальной политики.

11 марта 1952 г. Президиум Верховного Совета СССР издает Указ «О направлении на спецпоселение отбывших наказание осужденных, члены семей которых находятся на спецпоселении»[1007]. В соответствии с ним немцы, отбывшие наказания за разные преступления в ИТЛ, колониях и тюрьмах МВД СССР, должны направляться этапом на спецпоселение под надзор органов МВД СССР, становясь высланными навечно, что являлось уже не мерой административного контроля, а распространением наказания на всех немцев. Указ стал последним всплеском организационной активности властных структур по созданию «полицейского государства» подобными методами.

Требования дискриминационных инструкций зачастую вступали в противоречие с реальными условиями на местах, что приводило к многочисленным нарушениям режима проживания. МВД не удалось в полной мере реализовать идею «полицейского государства» в рамках региона. К концу 1940-х гг. политика по отношению к спецпереселенцам начинает постепенно меняться вначале на местах поселения, а затем и в Центре. Инициаторами снятия режима спецпоселения выступили органы МВД, не желавшие решать экономические и социальные проблемы спецпереселенцев, дисперсно расселенных на обширных пространствах востока и юга СССР и вследствие этого трудно контролируемых. Силовые структуры стали поднимать вопрос о ликвидации режима, мотивируя это предложениями закрепить выселенцев на местах поселения с помощью мер экономической и социальной политики.

Развитие системы спецпоселения российских немцев продемонстрировало изменение формы наказания по отношению к ним. Известно, что содержание наказания всегда приспосабливается к существующим условиям. В случае с российскими немцами социально-политическая и этническая природа наказания (этническая депортация) приняла экономический характер (спецпоселение и «трудармия», «этническая ссылка»). Цель изоляции потенциальной «пятой колонны» сменилась необходимостью использования трудовых ресурсов российских немцев для освоения сибирских территорий. Как только решение этих задач данными методами было признано неэффективным, спецпоселение было ликвидировано.

Рассматривая хронологию процесса снятия правовых ограничений, необходимо отметить его двойственность и непоследовательность. Российские немцы снимались с учета группами в течение нескольких лет, в зависимости от пристрастий союзных властей.