Марина из Алого Рога

— Догадывается, такъ думаю… Вы изволите понимать, вопросъ щекотливый… и разговору у насъ съ нею о томъ не было… Но я сталъ замчать, года съ полтора будетъ, съ самой со смерти моей покойницы, — я позволяю себ быть совершенно откровеннымъ съ вами, Владиміръ Алексевичъ, — замчаю нкоторое, такъ сказать, съ ея стороны охлажденіе… И это, признаюсь вамъ, мн… мн больно… — неожиданная для Завалевскаго струна искренняго чувства зазвенла въ голос Іосифа Козьмича, — потому, понимаете, привязанъ… дтей у насъ съ покойницей никогда не было, — дама она была деликатная, болзненная… А Марину, дйствительно, любила такъ, какъ и родныхъ дтей немногіе любятъ. Всегдашнее желаніе ея было предоставить ей права законной, дочери, — и даже въ завщаніи своемъ письменно желаніе это выражено ею… Я, съ своей стороны, былъ всегда на это согласенъ, только тутъ представлялось затрудненіе одно, — относительно имнія; родовое оно у меня, и прямой наслдникъ былъ племянникъ, сынъ роднаго брата, — онъ могъ бы претензію заявить… Да и я самъ, признаюсь вамъ, почиталъ это какъ-то… несогласнымъ съ совстью и… и, скажу прямо, противу дворянской обязанности: что отъ роду идетъ, то въ родъ и вернуться должно… Мы же отъ гетмановъ, отъ Самойленки знаменитаго, — безъ сомннія, вамъ извстно по исторіи, объяснилъ главноуправляющій, и громко дохнулъ, словно отъ ненаходящей уже себ мста въ его широкой груди гордости, — отъ древнйшаго, можно сказать, во всей здшней сторон и дале рода происходимъ… такъ вы изволите понимать?…

— Понимаю, Іосифъ Козьмичъ; конечно, точка отправленія врная, поспшно сказалъ Завалевскій, живо заинтересованный судьбою Марины и желая скоре знать, чмъ все это должно разршиться.

— Только видно, со вздохомъ началъ опять г. Самойленко, — Всевышнему Промыслу такъ угодно было, чтобы линіи нашей не имть продолженія. 7-го августа прошлаго года, племянникъ мой, послдній, такъ сказать, представитель фамиліи, служившій поручикомъ въ лейбъ-гусарскомъ Павлоградскомъ полку, волею Божіею помре, въ самыхъ еще, можно сказать, незрлыхъ лтахъ… Отъ этой незрлости его даже, можно сказать, и смерть ему приключилась…

Графъ съ ужасомъ предвидлъ, что онъ начнетъ ему исторію своего племянника разсказывать.

— Такъ на счетъ Марины… вы что же? съ подобающею улыбкою приличія спросилъ онъ.

— Такъ вотъ-съ, заговорилъ тотчасъ же Іосифъ Козьмичъ, — какъ только кончина племянника стала мн извстна, я, во исполненіе воли, выраженной покойною женою, и по собственному желанію моему, тотчасъ же отнесся къ высшей власти, въ Санктъ-Петербургъ, съ формальною просьбой, — такъ какъ нынче, какъ мн извстно, на удовлетвореніе таковыхъ просьбъ прежнихъ затрудненій не имется, — о томъ, чтобы мн, на законномъ основаніи, разршено было вотъ такую-то воспитанницу покойной жены моей и мою…

— Такъ вы просьбу ужь подали? прервалъ его графъ. — Въ коммиссію прошеній, такъ? Отвтъ оттуда имете?

— Въ томъ моя и просьба въ вамъ, графъ, отвтилъ тотъ. — Чтобы вы вашимъ вліяніемъ и связями помогли мн получить скорйшій отвтъ, а до сихъ поръ, какъ говорится, ни привта, ни отвта оттуда никакого!… знакомствъ также никакихъ въ столиц я не имю… Хотя мн и совершенно извстно, что въ просьб моей не заключается ничего незаконнаго, но я даже начинаю страшиться, не оставлена-ли она вовсе безъ вниманія, за упущеніемъ мною какихъ-либо невдомыхъ формальностей, или…

— Нтъ, не можетъ быть, вамъ бы ее тогда возвратили просто съ указаніемъ на эти упущенія… У меня, въ счастію, есть тамъ отношенія — и врныя. Я сегодня же напишу и черезъ недлю, много дней десять, мы получимъ обстоятельнйшее свдніе о томъ: доложена-ли ваша просьба, а въ удовлетвореніи ея и сомнваться нельзя, я полагаю… Я очень радъ, сердечно радъ, Іосифъ Козьмичъ, быть вамъ полезнымъ въ этомъ хорошемъ дл, проговорилъ горячо Завалевскій, — и еслибы, паче чаянія, встртилась какая-либо помха или проволочка, мы ее устранимъ, будьте уврены…

Іосифъ Козьмичъ весь разцвлъ и благодарными, даже нсколько влажными глазами взглянулъ на своего патрона.

— Послужу вамъ, послужу вамъ за это, Владиміръ Алексевичъ, врою и правдою, насколько силъ только хватитъ! Вотъ какъ вы за вашимъ институтомъ учительскимъ, такъ и я за этимъ дломъ… какъ устрою его — такъ хоть сейчасъ предъ Царя небеснаго! Съ чистою совстью предстану!…

"Съ чистою совстью?"… неврнымъ звукомъ отозвались эти слова въ чуткомъ ух Завалевскаго. "Точно-ли только это дло у тебя на совсти?" подумалъ онъ.

Настало долгое молчаніе. Іосифъ Козьмичъ не разъ было пытался заговорить, но графъ сидлъ, закрывъ себ все лицо рукою, какъ бы для того, чтобы ничто не мшало его размышленіямъ, и главноуправляющій не почелъ удобнымъ тревожить его.

— Скажите, пожалуйста, началъ самъ Завалевскій вопросомъ, котораго никакъ не ждалъ въ эту минуту господинъ Самойленко, — скажите, какъ произошла исторія этого Осипа кузнеца?…

— Исторія? переспросилъ тотъ, какъ бы недоумвая.

— Да!… Вдь это ужасно, что вы намъ разсказали тамъ!… Онъ дйствительно убилъ свою жену?…