Маркитант Его Величества

Охранник немного подумал, затем мрачно кивнул и без лишних слов исчез за дверью. Второй продолжал следить за двумя господами, вооружёнными как для сражения. По его виду можно было сообразить, что он, не задумываясь, начнёт стрелять при малейшем намёке на опасность. Но Федерико и Алексашка стояли смирно, полностью игнорируя охранника, будто он был пустым местом.

Вскоре в дверном проёме показался его товарищ и коротко бросил:

— Входите.

Гишпанец и Федерико зашли в дом и оказались в просторной комнате, похожей на молельный зал, в дальнем конце которого находилось возвышение, закрытое барьером. Впрочем, не исключено, что это было именно так, ведь все синагоги по приказу императора или разрушили, или превратили в церкви, склады и даже в хойригеры. Поэтому евреи устраивали моления в своих домах.

— Вам нужно сдать оружие, — потребовал охранник.

— Не много ли ты хочешь? — зло прищурился Чёрный Кастилец. — Снять с меня оружие можно только в одном случае. Не хочешь узнать, в каком именно?

— Нет... — мрачно буркнул охранник, немного поколебался, и исчез во внутренних покоях дома.

Спустя какое-то время он вернулся вместе со старым седым евреем в ермолке и одежде, похожей на длинный халат, который так приветливо улыбался, словно встретил какого-нибудь родственника или сердечного друга. Обменявшись с гишпанцем приветствиями, он спросил:

— И что вы имеете мне сказать?

— Не думаю, что ваш сторожевой пёс должен присутствовать при нашем разговоре, — резко ответил Чёрный Кастилец, кивком головы указав на охранника, который уже не маскировал свои пистолеты, а положил руки на пояс, поближе к ним.

— Хаим, выйди, — приказал ростовщик охраннику; и многозначительно добавил. — В комнаты...

Охранник молча повиновался, но его взгляд, брошенный на гишпанца, был более чем красноречив. Алексашка понял, что он получил приказ держать их на прицеле. Но откуда, с какой позиции? Ведь дверь охранник за собой закрыл. Он вопросительно глянул на Федерико, тот всё понял и глазами указал Ильину-младшему на оконце над возвышением. Оно предназначалось для вентиляции и было украшено — скорее, замаскировано — миртовым венком. В окошке что-то на миг блеснуло — всего лишь слабый блик, но он явно шёл от пистолетного ствола.

Алексашка почувствовал себя неуютно; а ну как разговор Чёрного Кастильца с евреем не сложится? Федерико мужик горячий, и охранник точно медлить не будет, уложит с окошка обоих — как охотник глупых куропаток. Поэтому, пока гишпанец и Йосель Беренс разговаривали, Алексашка черепашьим шагом смещался на то место, куда точно не достанет выстрел из пистолета.

— Ваш брат задолжал мне некую сумму, — сказал Федерико.

— Простите, мой господин, но как ваше имя? — спросил ростовщик.

— Это неважно. У меня есть расписка Лемана Беренса и его клятвенное обещание, что деньги вернёт мне с процентами, а если не он сам, то его родственники. Тогда Леман и назвал ваше имя и место, где вас можно найти.

— Позвольте спросить, где вы встречались с моим братом? — Большие чёрные глаза еврея превратились в две колючие щёлки.

— Далеко отсюда. В прекрасном городе Вальпараисо.

— А! — воскликнул Йосель Беренс. — Я где-то так и думал! К сожалению, я очень давно не видел брата... но это неважно. Его долг — это долг семьи. Покажите расписку.

Федерико достал из тубуса подзорной трубы уже знакомый Алексашке золотой листочек и отдал его Беренсу. Ростовщик внимательно прочитал надпись — несколько раз — и сказал:

— Да, это почерк Лемана. И подпись его. Но это большие деньги, и я не могу так быстро их собрать...

— Сегодня, — отчеканил Чёрный Кастилец. — Немедленно! Я не могу долго ждать.

Алексашка понимал, почему Федерико настаивает на получении своих денег как можно скорее. Йосель Беренс может донести на него венской полиции, которая с удовольствием вздёрнёт на виселице хорошо известного в Европе пирата по имени Чёрный Кастилец, и никакая расписка, никакие деньги не помогут вынуть шею Федерико де Агилара из петли. К тому же хорошо известному в городе ростовщику не составит особого труда отказаться от финансовых претензий подозрительного бродяги, не впутывая в это дело своего братца, который наживался на пиратах, покупая добычу морских разбойников и пуская их деньги в оборот.

Йосель Беренс внимательно посмотрел в бешеные глаза гишпанца и торопливо ответил:

— Хорошо, хорошо! Не нужно так волноваться. Я что-нибудь придумаю. У меня дома есть... м-м... небольшой запас. Думаю, хватит. Хаим! — повысил он голос. — Принеси ларец.

За стеной что-то загремело, — наверное, Хаим свалился с лестницы, — и спустя считанные минуты охранник появился с ларцом, который тащил с трудом, настолько он был тяжёл. И началась процедура подсчёта процентов.