Мартин М.: Цветы моего детства

Издатели, с которыми сотрудничала библиотека, помогли Октавии собрать достаточно много материала для будущей книги – несколько нигде прежде не публиковавшихся рассказов, эссе, множество загадочных пленочных фотографий, акварелей и картин маслом. Ее знакомая учительница предложила десятому «В» написать сочинение на тему «Черемуха в цвету». Но Октавию не покидало чувство, что чего-то все еще не достает, чего-то неожиданного, может быть, даже сенсационного. Ей вспомнилось, как в …-ом классе она написала небольшой текст, посвященный пешеходно-урбанистическим проблемам своего города, и этот текст был опубликован в небольшой местной газете. Октавия была очень горда собой. Ее слова, напечатанные на мягкой бумаге грязного цвета, казались в таком виде по-новому убедительными, приобрели неожиданную солидность. Она принесла газету в школу и показала ее своей учительнице по литературе, госпоже Пульхерии. Для своей профессии она была поразительно равнодушна к чтению. После уроков она подозвала Октавию к себе и запанибратским тоном, который как бы давал понять, что мне-то ты можешь, дружок, довериться и сказать правду, спросила:

– Кто тебе написал эту статью, м?

Октавия не знала, что ответить. Предположение, что статью написала не она, было одновременно оскорбительным и лестным. С одной стороны, ее оскорбляло, что ее считали недостаточно умной для написанного, с другой, ей было лестно, что написанное считали настолько хорошим.

Прошло странно много времени с тех пор, как она получила последнее письмо Клавдия. Ее одиночество становилось все менее и менее комфортным. Однажды, по пути с работы, она подобрала у помойки грязного тощего котенка. Его мокрая шерстка торчала под мордочкой как седая бороденка. Октавия назвала его Соломоном.

Госпожа Мильтон появляться в библиотеке перестала. Октавия увидит ее еще только однажды, в гардеробе местной филармонии. Поймав ее взгляд, Октавия непроизвольно улыбнется, но госпожа Мильтон не ответит ей на этот раз даже улыбкой вежливости и отведет взгляд в сторону, не узнав Октавию или сделав вид, что не узнала. Через секунду к ней подойдет высокий мужчина среднего возраста и подаст ей пальто. Этим мужчиной окажется господин Удрилло. Он дотронется до локтя госпожи Мильтон тем же неприятно-навязчивым манером, каким обращался с Октавией в библиотеке. Госпожа Мильтон улыбнется в ответ так, словно ей это очень нравится.

Сочинение Кэнди из десятого «В» на тему «Черемуха в цвету»

Девяностодвухлетний Ромео знал, что дни восьмидесятивосьмилетней Джульетты сочтены. Он знал это еще до того, как один врач сказал: «Повезет, если протянет месяц!», а другой присвистнул и посоветовал радоваться, что она вообще до сих пор жива. Ромео радовался, а врач схлопотал тростью в ухо. Вообще-то старик был очень миролюбив и покладист, но к своим годам научился давать нахалам отпор.

Путь из больницы до дома пролегал через садик с буйно цветущей по весне черемухой, сейчас, как и все другие деревья, покачивающей сиротливо оголенными веточками. Джульетта попросила мужа остановиться. Он втайне этому порадовался – катить ее в инвалидном кресле ему было не так-то легко, хотя он и уверял ее в обратном.

– Помнишь, как здесь было красиво, когда мы только познакомились?

Ромео помнил. На следующий день он нанял бригаду рабочих и повез их на дачу, расположенную неподалеку от дома.

– Что будем строить, папаша?

Вместо ответа старик указал в сторону крепости из коробок с белой офисной бумагой, пары мешков ножниц и контейнера с нитками. Рабочие нерешительно приблизились к непривычным для них инструментам и в недоумении переглянулись. Бригадир покачал головой: «Спятил». Поднялся недовольный ропот.

Ромео замахал руками, призывая к тишине и вниманию. С таким выражением на лице, будто готовился продекламировать стихи, он поднял перед собой трость, словно дирижерскую палочку, и торжественно произнес:

– Мы будем делать цветы!

«Точно спятил», – решил бригадир, но аванс, довольно щедрый, был уже внесен, а по окончании работ было обещано еще столько же, так что отказываться было нельзя. Ромео достал лист бумаги, взял ножницы и, согнув лист пополам, вырезал несколько крошечных цветков с округлыми продолговатыми лепестками, затем вдел трясущейся рукой нитку в иголку и нанизал их все так, что получилось небольшое, удивительно изящное и реалистичное соцветие.

Все молчали. Лицо бригадира было мрачным, как дыра сортира, который им приходилось использовать. Ромео протянул ему новый лист и ножницы. Тот нехотя их принял. Громко пыхтя, он неуклюже проделал то же, что старик, и, положив свое соцветие в пустую коробку, велел всей бригаде приступать.

Две недели рабочие вырезали и сшивали бумажные цветы. Поначалу раздавалось много жалоб, как это бывает у детей, когда что-то не получается, но через несколько дней уже казалось, будто бригада только этим всегда и занималась. Коробок было столько, что их пришлось выставлять на крыльцо.