Мартовскіе дни 1917 года

Гучков пошел по проторенному пути 1905 г. Как утверждает Деникин, дежурному генералу при Ставк Кондзеровскому военным министром поручено было составить список старших начальников с краткой аттестаціонной отмткой по имвшимся матеріалам. Так создался тот проскрипціонный список, который в Петербург среди военных получил хлесткое названіе — "мерзавки". Половцов, принадлежавшій к числу "младотурок"[405], близко стоявших к военному министру, описал "систему мерзавки": выписаны были фамиліи корпусных командиров и начальников дивизій с шестью графами; первыя пять заполнялись оцнками, которыя давались различными гучковскими собесдниками, пользовавшимися довріем, а в послдней граф длался общій вывод по большинству голосов: "достоен выдвиженія", "может остаться", "подлежит изгнанію". Деникин разсказывает, что, когда он постил военнаго министра 23 марта, тот предложил сдлать соотвтствующія отмтки против фамилій извстных ему генералов. "А поздне — добавляет мемуарист — посл объзда Гучковым фронта, я видл эти списки, превратившимися в широкія простыни с 10-12 графами". При такой систем оцнки генеральской благонадежности — и политической и военной, терялся, конечно, какой-либо объективный критерій. Хорошо, когда "политическія обвиненія" совпадали с отрицательными "боевыми качествами". Но могло быть и другое.

Совершенно очевидно, что Алексев никакого активнаго участія в этой чистк не принимал, хотя офиціальное Телегр. Аг. сообщало 21 марта, что вр. исп. долж. верх. главнок. даны широкія полномочія "для омоложенія и освженія высшаго командованія в арміи". Поздне в іюн в письм к ген. Скугаревскому сам Алексев так оцнивал пресловутую "мерзавку": "рука великаго "реформатора" арміи Гучкова вымела из наших рядов в наиболе острую и критическую минуту около 120 генералов (Деникин и Врангель эту цифру доводят до 150) на основаніи боле, чм сомнительных, аттестацій анонимных "талантливых полковников и подполковников". "Реформатор" мечтал освжить командный состав и вызвать "небывалый подъем духа в арміи". Послдняго не случилось, к несчастью, а вреда сдлано не мало". В извстном письм к Родзянко 25 іюля, перечисляя необходимый мры для возстановленія дисциплины. Алексев добавлял: "не мнять, как капризная и богатая женщина бросает перчатки, начальников, гоните слабых, не оказавшихся на высот своего назначенія в бою, но не гоните по тайным, мутным аттестаціям, как сдлал это Гучков. Он подломил состав начальников, мечтая вызвать в арміи взрыв энтузіазма массовым изгнаніем".

В конц концов, достигла ли эта чистка своей цли? Позднйшій отзыв Алексева, находившагося в то время в довольно рзкой оппозиціи к Правительству, может быть заподозрн в своем безпристрастіи. В общем, по мннію Половцова, картина по проскрипціонному списку получилась "довольно правильная". Но кто сможет это подтвердить без предварительнаго разбора каждаго отдльнаго случая? Вот примр. Оговариваюсь, что у меня нт данных для сужденія о военных дарованіях ген. Литвинова, командовавшаго 1-ой арміей. Вншнія обстоятельства, как будто говорили за него. Армія его спокойно встртила переворот, что часто во многом зависло от командующаго. Поверхностный мемуарист Половцов объяснил — это потому, что армія Литвинова в "таких болотах, что до них революція не дошла, а вот у "бднаго Драгомирова" в Двинск "плохо". Картина представляется иной, если обратиться к коллективному заявленію офицеров 1-ой арміи в петроградскій Совт (опубликовано было в газетах 25 марта), в котором, между прочим, говорилось: "Мы присягнули Врем. Правительству... Братья — рабочіе и солдаты — петроградскаго Совта... Просим, не мшайте нам исполнять свой долг и помогайте нам снарядами... Не создавайте двоевластія"... Очевидно, в Пинскія болота революція докатилась и была, как будто бы, правильно воспринята. А вот ген. Литвинов при свиданіи с военным министром в Псков 11-го "брюзжал, фрондировал и производил крайне невыгодное впечатлніе" по характеристики Болдырева. Литвинов предложил Болдыреву пост нач. штаба арміи. Болдырев воздержался от "окончательнаго отвта, предчувствуя отчисленіе самого Литвинова". Он не ошибся — оно было опубликовано в газетах уже 14-го.