Мартовскіе дни 1917 года

Нт основанія цликом отвергать разсказанный эпизод, проходящій в том или другом вид через ряд мемуаров, — правда, с очень существенными и коренными противорчіями. Как. всегда, эпизод пріобртает особо заостренный характер у Шульгина. Этот мемуарист вообще изображает предсдателя Думы вн себя от негодованія на "мерзавцев из числа "собачьих депутатов"[50]  независимо даже от афронта полученнаго им в первоначальном ршеніи Исп. Комитета фактически отмнить поздку на встрчу с Императором. Такая характеристика очень мало вяжется с отзывом, идущим с противоположной стороны, т. е. от тх именно "мерзавцев", как образно именует чуть не попавшій в революціонное правительство Шульгин представителей "совтской" общественности. Родзянко "не был ни агрессивен, ни безтактен по отношенію к Совту", утверждает Суханов, разсказывая о выступленіях предсдателя Думы перед демонстрирующими полками; он старался "облечь в возможно боле дипломатическія формы, окутать демократическими лозунгами свою агитацію, направленную к одной цли, бьющую в единый или двуединый пункт: сплоченія вокруг Врем. Правительства для борьбы с вншним врагом". Родзянко, "выполнял свою миссію добросовстно и удачно", — заключает первый совтскій исторіограф. Для подтвержденія своей характеристики Шульгин примняет пріем, явно непригодный в данном случа. Он передает негодующій разсказ Родзянко о том, как посл очередной его рчи к депутаціи, прибывшей из одной воинской части, один из "мерзавцев" стал задавать ему каверзные вопросы о "земл". "Вот, предсдатель Думы все требует от вас, чтобы вы, товарищи, русскую землю спасали. Так, товарищи, это понятно... У господина Родзянко есть, что спасать... не малый кусочек у него этой самой русской земли в Екатеринославской губерніи... Так вот Родзянкам и другим помщикам Гос. Думы есть что спасать... Эти свои владнія, княжескія, графскія и баронскія... они и называют русской землей... А вот вы спросите предсдателя Гос. Думы, будет ли он так же заботиться о спасеніи русской земли, если эта русская земля... из помщичьей... станет вашей, товарищи" и т. д. Нчто подобное, очень, впрочем, далекое от пошлой демагогіи и грубой красочности шульгинскаго беллетристическаго повствованія, произошло на собесдованіи с одним полком, когда Чхеидзе предсдателю Думы, дйствительно, задал вопрос о "земл". Родзянко тогда удачно парировал удар (Мансырев и Суханов). Но только этот діалог происходил 15 марта, а не перваго, и он тогда же нашел отклик в газетах (напр., в "Бирж. Вд."). Это было, таким образом, не на третій день революціи и не в той обстановк, которую мы описываем. У Шульгина вся сцена отнесена непосредственно к моменту, послдовавшему за отказом Исп. Ком. в позд. Совершенно ясно, что это не мемуарный отклик, а непосредственное воздйствіе текста воспоминанія самого Родзянко, допустившаго хронологическую ошибку в своем позднйшем разсказ. "Сегодня утром, — добавлял, по словам Шульгина, Родзянко, — я должен был хать в ставку для свиданія с Государем Императором, доложить Его Величеству, что, может быть, единственный исход  — отреченіе. Но эти мерзавцы узнали... и сообщили мн, что ими дано приказаніе не выпускать позд... Они заявили, что одного меня они не пустят, а что должен хать со мной Чхеидзе и еще какіе-то... Ну, слуга покорный, — я с ними к Государю не поду... Чхеидзе должен был сопровождать батальон революціонных солдат. Что они там учинят... Я с этим скот..." Тут Шульгина яко бы вызвали по "неотложному длу", касающемуся Петропавловской крпости[51].