Мартовскіе дни 1917 года

Едва ли состав этого "совта министров" намчался так упрощенно, как изобразил с обычной чрезмрной картинностью Шульгин, приписавшій себ иниціативу. Надо было, "во что бы то ни стало, образовать правительства" утверждает мемуарист: — "Я повторно и настойчиво просил Милюкова, чтобы он поэтому занялся списком министров". И Милюков к вечеру перваго марта "занялся". "Так на кончик стола, в этом диком водоворот полусумасшедших людей, родился этот список из головы Милюкова, при чем голову эту пришлось сжимать обими руками, чтобы она хоть что-нибудь могла сообразить. Историк в будущем..., вроятно, изобразит это совершенно не так... Я же разсказываю, как было". Эмигрант-мемуарист в состояніи рецидива монархических чаяній издвается над этим списком, "общественным довріем облеченных". Но дло было не в том "миф", который пытается опровергнуть Шульгин, а в том, что метод созданія революціонной власти совершенно не подходил к моменту. В этом тогда не отдавали себ отчета. Взяли старый ходячій список проектированнаго думскаго "министерства доврія" и подбавили к нему новых людей, которых, казалось, выдвигала создавшаяся конъюнктура прежде всего руководителей подготовлявшагося дворцоваго переворота, у которых естественно предполагались организаціонныя связи с военными кругами. Эта конъюнктура выдвинула и лвыя кандидатуры. В какой момент? По утвержденію Суханова, в ночном засданіи делегатом Совта при перечисленіи личнаго состава министров имя Керенскаго не было упомянуто, и только посл окончанія предварительных переговоров, т. е. около 4 ч. утра, Суханов узнал, что Керенскому предлагают портфель министра юстиціи. Это была уступка лвому сектору — намчались дв персональныя кандидатуры соціалистов из среды членов Думы, входивших в состав Временнаго Комитета. Не было все принято ршеніе предоставить в правительств два мста членам Совта Р. Д., как это утверждает Керенскій; не было и ршенія предоставить два портфеля (юстиціи и труда) членам соціалистических партій, как говорится в историческом труд Милюкова; не было это и попыткой созданія "коалиціоннаго кабинета", как безоговорочно отвтила редакція "Русских Вдомостей" на упоминавшійся запрос «Daile Chronicle». Это были дв личныя кандидатуры, причем кандидатура Чхеидзе, почти не принимавшаго участія в длах Комитета, тут же отпала за его ршительным отказом, и оставалась кандидатура Керенскаго.

Судя по воспоминаніям Шульгина, имя Керенскаго и раньше называлось в кругах прогрессивнаго блока, при обсужденіи нкоторых комбинацій "министерства доврія" или "гаданія на кофейной гущ", по мннію мемуариста. Ссылаясь на свою бесду с Шингаревым в январ 17 г., Шульгин объясняет и мотивы, побуждавшіе тогда выдвигать кандидатуру представителя трудовой группы. Оба собесдника признавали; что настроеніе страны перешагнуло уже через голову "прогрессивнаго блока", и что в силу этого необходимо искать поддержки расширеніем блока "влво": "надо вырвать у революціи ея главарей", гораздо выгодне имть Керенскаго "с собой, чм против себя". И именно Шульгин, по его словам, предложил "Керенскаго на пост министра юстиціи — на пост, который сейчас (т. е. до революціи) не имет никакого значенія"[116]. В дни революціи выгода имть Керенскаго в своей сред должна была выясниться еще отчетливе дятелям прогрессивнаго блока в силу пріобртенной лидером трудовиком совершенно исключительной популярности. "Душою движенія был Керенскій" — вспоминает Зензинов: "это необходимо признать, не боясь впасть в преувеличеніе". "Он выростал с каждой минутой" подтверждает и Шульгин, давая свое объясненіе причинам, выдвинувшим лидера думских трудовиков в дни переворота на первое мсто: "на революціонной трясин привыкшій к этому длу танцевал один Керенскій" — "талантливый актер", но его "одного слушают". "Магнетическій" дар Керенскаго — отмчает Бьюкенен: это единственный министр, который производит впечатлніе. Его слова вызывают "энтузіазм". Он "самый популярный человк", его образ "всенародно опоэтизирован", вс делегаты с фронта требуют свиданія именно с ним, появленіе его на эстрад вызывает "бури восторга" (Станкевич, Вл. Львов и др.). "Обаяніе Керенскаго поднимает престиж Временнаго Правительства в глазах революціонной демократіи" — утверждают авторы "Хроники".