Мартовскіе дни 1917 года

Керенскій пишет в воспоминаніях, что эта ночь была для него самой трудной. Он должен был найти выход из почти безвыходнаго положенія. Силы его ослабвали. Истомленный обстановкой Керенскій впервые посл безсонных ночей отправился домой. Здсь он потерял сознаніе и в полузабытьи провел 2—3 часа. И вдруг сразу пришло ршеніе на вопрос, который мучил Керенскаго. Он должен принять пост министра юстиціи и открыто объяснить мотивы своего ршенія непосредственно в Совт. Ршеніе это было принято не по тм политическим соображеніям, которыя были выше изложены, а по мотивам исключительно гуманным. Керенскій неожиданно вспомнил об арестованных представителях старой власти. Он был убжден, что только он один в переживаемых условіях мог бы не допустить линчеванія их толпой и избгнуть ненужнаго кровопролитія. Так говорит сам мемуарист, утверждающей, что под таким впечатлніем он очнулся и немедленно позвонил по телефону во Временный Комитет, передав Милюкову свое окончательное ршеніе. Керенскаго нисколько не смущало то обстоятельство, что он будет один от "демократіи" в правительств, ибо за ним было непререкаемое общественное мнніе, опредлявшее удльный вс будущаго "заложника" демократіи в буржуазном правительств[117].