Мартовскіе дни 1917 года

Впрочем, Суханов наблюдал то, что происходило в собраніи, "урывками, мимоходом, среди текущих дл". Другой участник собра­нія, бундовец Рафес, дает нсколько иную характеристику "лвой опасности". Два обстоятельства, по его мннію, помшали организаціонному комитету с.-д. партіи, высказавшемуся в ночь с 1-го на 2-марта (так утверждает мемуарист) за вхожденіе членов партіи в правительство, отстаивать эту позицію в общем собраніи Совта. "Когда на завтра — пишет Рафес — до засданія Совта, вторично собрался Исполком для обсужденія вопроса посл того, как представители пар­тіи уже информировались о взглядах своих организацій, оказалось, что Стеклов, Суханов и Соколов, не выжидая этого засданія, сообщили уже представителям думскаго комитета о состоявшемся наканун отрицательном ршеніи вопроса Исполкома, как об окончательном". Но "еще важне" было то, что "на засданіи Совта представители большевиков повели крайне энергичную атаку против поддержки буржуаз­наго правительства. Членам Исп. Ком. пришлось со всей энергіей отстаивать эту позицію, Выступленіе с предложеніем участія во временном правительств вряд ли встртило бы поддержку на пленум Совта, когда большинство Исполкома было против него. Оно лишь сыграло бы на руку большевикам". Историку трудно даже поврить, что вопрос такой исключительной важности мог быть разршен так, как рассказывает партійный мемуарист. Во всяком случа постолько, насколько дло касалось настроенія пленума Совта, шумное выступленіе Керенскаго показывает, что защитники коалиціоннаго принципа могли бы при поддержк Керенскаго без большого труда выиграть кампанію. Исключительный успх новаго ''кумира" толпы засвидтельствовал и другое — не столько "интеллигентные вожаки Совта" должны были в своих выступленіях приспособляться к бурным стремленіям низов (запись Гиппіус 1-го марта), сколько эти интеллигенты вели за собой не опредлившуюся еще, в общем аморфную массу, плохо разбиравшуюся в политических тонкостях. Так или иначе коалиціонисты сдали почти без боя свои позиціи, приняв вншній митинговый, даже "шумный успх" крайних ораторов (в противоположность Су­ханову, так утверждают составители "Хроники", примыкавшіе к позиціи бундовцев) за доказательство того, что "революціонное настроеніе прочно владет аудиторіей". При таком "радикальном" настроеніи сторонникам коалиціи приходилось ''защищать уже не свою позицію", а говорить об "опасности для пролетаріата оказаться в изолированном положеніи на первых же порах буржуазной революціи" и отстаивать против большевиков офиціальную позицію Исп. Комитета.

В результат совтскій митинг принял резолюцію Исп. Ком. всми голосами против 15, т. е. формально отверг вхожденіе своих членов в создающееся правительство. Получилось двойственное положеніе, ложное в своем основаніи и чреватое своими послдствіями: фактиче­ски одобрив поведеніе Керенскаго, Совт принципіально отвергал одновременно его тактику... Совт едва ли отдавал себ отчет в том противорчіи, которое получалось. Не искушенный еще революціонной казуистикой пленум, очевидно, механически голосовал предложенную резолюцію. Вспоминая впослдствіи на Совщаніи Совтов выступле­ніе Керенскаго, делегат петроградскаго совта Кохно говорил: "Мы вс в один голос изъявили свою полную с ним солидарность, выразили полное довріе и сказали, что... всегда будем одобрять его на этом посту"... Во имя фикціи единства революціоннаго мннія за резолюцію большинства Исп. Ком. голосовала почти вся оппозиція, как пра­вая, так и лвая.

II.Гуманность и революціонная стихія.