Маруся Климова

была такая красивая чистая просторная каюта, и он всегда привозил мне подарки.

Однажды из Испании привез большие желтые груши и виноград, и я упорно

отказывалась их мыть, чтобы не смыть «пыль Испании». Но мама все равно

отняла их у меня и вымыла. Она сказала, что можно подцепить какую-нибудь

заразу, даже холеру, и я испугалась. Мама вообще всегда меня пугала, ей это

очень хорошо удавалось. Зато мне всегда хорошо удавалось ловить тени

прошлого, буквально физически схватывать их за хвосты, и ощупывать, как

будто в первый раз.

И район Морского торгового порта мне всегда нравился. Я до сих пор

люблю там бывать, наверное, потому что у меня с этим местом связаны самые

приятные воспоминания, хотя вообще-то там всегда было довольно грязно и

немного жутковато. Помню, как-то один мой знакомый немец, прибывший в

Питер на корабле, никак не мог мне объяснить, где же причалило его судно, а

когда мы приехали на машине на Турухтанные острова и там остановились, на

лице его вдруг отобразился панический ужас, он стал лихорадочно переводить

взгляд с меня на шофера, а потом с шофера обратно на меня, и мне вдруг стало

ясно: он решил, что мы завезли его в этот страшный район, чтобы здесь убить и

ограбить. Впоследствии оказалось, что ему нужно было к Морскому вокзалу, на

Васильевский… Въезд в Морской торговый порт оформляют прекрасные

монументальные белые с желтым ворота, которые имеют внушительное название

Главные ворота порта – к ним обычно и приказывают ехать водителям такси

бравые моряки, вернувшиеся из далеких стран. Иногда, правда, с судна, они едут

сперва на четырнадцатый или одиннадцатый причал, или на соответствующий

склад, а уж потом туда -- к самым что ни на есть Главным воротам порта.

Тогда, в далекие семидесятые, считалось модным привозить из южных краев

экзотических тварей наподобие попугаев, но их нужно было сдавать в карантин, а там они, как правило, дохли, поэтому моряки шли на самые разные ухищрения, чтобы вывезти свою добычу с территории порта. Самым ответственным был

провоз через эти самые Главные ворота - там бдительный страж осматривал

машину, и если находил живую тварь, то тут же ее отбирал. Я помню, как мой

отец привез из Австралии огромного кремового попугая какаду -- этот попугай

обошел с ним вокруг света и по полному праву мог считаться его верным

товарищем, тем более несправедливо было бы отдавать такого спутника в какой-

то там жуткий карантин. Отец спрятал Кокошку (так он назвал попугая) в

багажник, посадил меня в машину и сказал водителю адрес, при этом я должна

была доставить попугая домой, но перед этим спокойно, не подавая виду, провезти его через Главные ворота. Помню ужасный момент, когда такси

остановилось, страж проверил мои документы, вот он захлопнул дверь и кивком

головы разрешил водителю двигаться с места, и вдруг в багажнике я услышала

ужасный истошный вопль несчастного попугая, запертого в душном, темном и

дребезжащем месте. Но тут машина резко дернулась и быстро выскочила на

улицу. Оглянувшись назад, я увидела стоящего с угрожающе поднятыми вверх

кулаками охранника, но было уже поздно. Это было тем более опасно, что

охранники порта часто попадались сумасшедшие. Помню, в течение месяца

передававшуюся из уст в уста страшную историю о том, как один охранник

внезапно спятил, схватил свой пистолет и побежал к начальнику пароходства.

Там он застрелил секретаршу, заместителя, а сам начальник пароходства быстро

встал на четвереньки и побежал под стол. Такой прыти от него трудно было

ожидать, потому что он был человек уже пожилой и с наклонностью к полноте.

Однако же его быстрая реакция спасла ему жизнь -- пока охранник за ним

гонялся, приехала милиция…

74

Я хотела стать моряком, потому что моряк постоянно приближен к морю, ему принадлежат все эти великолепные белые корабли, на которых даже и

пылинки нигде не найдешь, все сияет чистотой и так хорошо пахнет, а вокруг

летают чайки и кричат гортанными голосами. Правда мой отец тоже не любил

чаек и рассказывал про оглушенных взрывной волной моряков в спасательных

поясах, с выклеванными глазами. Но у меня никаких отрицательных ассоциаций

чайки не вызывали, мне они казались красивыми и мирными. Когда я сообщила

отцу о своем намерении стать капитаном, он пришел в ужас, сказал, что есть у

них в пароходстве одна баба-капитан, кажется, даже герой Советского Союза, --

она просто жуткая, ходит всегда в спущенных чулках и в кирзовых сапогах, а уж

про ее физиономию и говорить нечего. На меня этот рассказ подействовал, кроме

того, мама сообщила мне, что во время обучения мне придется жить долгое

время исключительно в компании мужиков, со всеми вытекающими отсюда