Мастерская подделок

Пересуды в театрах, сплетни в кафе, шушуканье за веерами раскрыли ей глаза на то, что счастливой она не была. Она узнала имена всех тех, кого любил Джакомо, и горевший в ней огонь любви превратился в опустошительный пожар. Тысячи орлов окутали ее взмахами своих крыльев, костяные города обратились в пепел, забивший ей ноздри, рот стал каменным жерновом, перемалывающим песок, лицо — раной, натертой чертополохом, а сердце — медведем, шагающим взад и вперед по своей берлоге. Она набросилась на Джакомо, разразилась упреками, и он ушел. Она выследила его и целую ночь простояла на холоде под окном, в котором двигались тени. Когда после нескольких дней, проведенных в жару, ангина прошла, из ее горла доносилось лишь хриплое мяуканье. Голос, который любил Джакомо, так и не вернулся, и, перед тем как уехать в Гаагу, он объяснил Дзанетте, что она ему разонравилась. Он оставил ей денег на дорогу до Венеции, но она не захотела уезжать из комнат с гризайлями, потому что была там счастлива и поскольку там страдала. Она лежала, прижавшись щекой к рысьей муфте, которую он забыл перед отъездом и которая, как ей казалось, хранила запах Джакомо. Все деньги ушли на оплату жилья. Когда они почти закончились, Дзанетта положила остатки на стол и вышла в зимнюю ночь. Падал снег, как и тогда, когда она сбежала с Джакомо. Быстро шагая и засунув руки в муфту, она добралась до черной Сены, что текла между белыми берегами. Тогда Дзанетта почувствовала великое умиротворение и, закрыв глаза, потихоньку вошла в воду. Следы ее туфелек замело снегом.

Льюис Кэрролл

I know they're talking nonsense, Alice thought to herself: and it's foolish to cry about it[33].

— Надеюсь, вас не обидело мое последнее замечание, — вежливо сказала Алиса.

— Отнюдь! — воскликнул Траляля.

— Напротив, — сказал Труляля. — Но нам необходимо сформулировать претензию. Вы пришли без белого котенка, и это доказывает, что вы не настоящая дама, поскольку леди никогда не показываются на людях без сопровождения собачонки.

— Но я не дама, а всего-навсего маленькая девочка…

— Вот именно! — сказали Траляля и Труляля в один голос. — Именно это мы и говорим!

— Но если вам угодно, я могу сходить за Китти.

— Вовсе нет! — вскрикнул Траляля.

— Напротив! — воскликнул Труляля.

— Невероятно! — подхватила Белая королева. — Невероятно, ведь вам придется снова пройти весь путь задом наперед, с чем вы никогда не согласитесь, как нам хорошо известно. Вы должны будете начать с конца, как полагается, тогда как, не зная основных правил, вы упорно дебютируете с начала, хотя это бессмысленно и никуда не ведет. Вы подмешиваете маловато шерсти в яйца, и в этом ваша большая ошибка. Задумайтесь над тем, что календарь древних римлян и способ движения омаров — примеры идеальной организации, поскольку они повернуты задом наперед. Но, к сожалению, вам этого не понять. Вы даже не знаете грамматических правил, управляющих спряжением будущего прошедшего, которое является составным глагольным временем…

— Будущее предшествующее и то трудновато, — робко сказала Алиса.

— Вероятно, вы не совсем в своем уме. Как вы собираетесь говорить надлежащим образом, если мы живем в будущем прошедшем, а вы не знаете его правил?

— Вот именно! — хором сказали Траляля и Труляля.

— Задумайтесь над своим невежеством. Задумайтесь над своим возрастом в сравнении с будущим историческим и простым. Задумайтесь над грамматическими формами, определяющими наступление событий. Задумайтесь над затруднениями, которые повлечет за собой ошибочная последовательность событий. А главное, задумайтесь над логарифмическими прогрессиями я бессчетных системах, как например, те, что определяются конкретными сериями и называются гиперболическими. Вот и все, над чем вы должны задуматься в придачу ко всему.

— Прошу прощения, — сказала Алиса. — Какую еще дачу?

— Я говорю не о даче. Я никогда не езжу на дачу, к тому же в придачу ко всему я высказала свое мнение.

— Ну, раз уж вы играете словами…

— Вот именно! — сказал Траляля. — Я очень хорошо умею играть словами. Я знаю прекрасную сонату в ми-минор. Давайте вытащим пианино. Ведь должно же оно где-нибудь быть!

— Напротив, — сказал Труляля, — оно вечно стоит на дороге, чтобы его никто не увидел.

— Нет, нет, нет! Я никогда не потерплю, чтобы пианино катили по моим белым клеткам, — сказала Королева, — а не то оно оставит на них следы.

— Вовсе нет! — воскликнул Труляля. — Это белые клетки могут оставить следы на нем.

— Тогда мы споем без аккомпанемента, — сказала Королева, — хотя эта пьеса гораздо красивее звучит под аккомпанемент растяжной арфы.

Траляля запел: