Матильда

– Про меня? – удивилась мисс Ласкин. – Что же, продекламируй нам этот стишок, а мы с удовольствием послушаем!

– Мне как-то, по-моему, не очень хочется его декламировать, – сказала Матильда.

– Ну, пожалуйста, – попросила мисс Ласкин. – Обещаю, я не обижусь.

– По-моему, вы обидитесь, мисс Ласкин, я тут вас по имени называю, чтобы рифма получилась, и поэтому я не хочу его декламировать.

– Откуда ты знаешь моё имя? – удивилась мисс Ласкин.

– А я слышала, вас другая учительница так называла, перед тем как мы вошли в класс, – сказала Матильда. – Она называла вас Салли.

– Но я просто мечтаю услышать твой лимерик, – и тут мисс Ласкин улыбнулась, что, как вы помните, с ней не часто случалось. – Встань, пожалуйста, и прочти свой стишок.

Матильда нехотя встала и очень медленно, очень волнуясь, прочитала:

Раз увидев глаза нашей Салли,
Вы, конечно, недоумевали:
Встречу ль я ещё раз
Пару столь милых глаз?
И ответ был, конечно, – едва ли.

Бледное милое лицо мисс Ласкин вспыхнуло и запылало. И снова она улыбнулась. На сей раз улыбка была ещё шире – весёлая, радостная улыбка.

– Ну что же, спасибо тебе, Матильда, – сказала она, продолжая улыбаться. – Хоть это всё и неправда, лимерик очень удачный. Ох ты господи, надо бы запомнить его наизусть.

Лаванда в третьем ряду подняла руку.

– Стишок получился хороший, – сказала она. – Мне понравился.

– И всё в нём правда, – добавил маленький мальчик, которого звали Руперт.

– Истинная правда, – подтвердил Найджел. Класс уже начинал любить мисс Ласкин, хоть сама она пока что почти никого не замечала, кроме Матильды.

– Но кто всё-таки научил тебя читать, Матильда? – спросила мисс Ласкин.

– Я вроде бы как-то так, сама научилась, мисс Ласкин.

– И ты даже книжки какие-то сама прочитала, ну, то есть детские книжки?

– Я их все прочитала, какие есть в библиотеке на Главной улице, мисс Ласкин.

– И тебе они понравились?

– Некоторые очень даже понравились, – ответила Матильда, – ну а некоторые, по-моему, адская скука.

– Ну, и какая особенно тебе понравилась?

– «Лев, колдунья и платяной шкаф» – вот это особенно понравилось, – сказала Матильда. – Вообще мистер Клайв Льюис – очень, по-моему, хороший писатель. У него только один недостаток. Смешных кусков в его книгах мало.

– Тут ты права, – согласилась мисс Ласкин.

– У мистера Толкиена тоже мало смешных кусков, – сказала Матильда.

– По-твоему, во всех детских книгах должно быть побольше смешного? – спросила мисс Ласкин.

– По-моему, да, – сказала Матильда. – Дети ведь не такие серьёзные люди, как взрослые, и они любят смеяться.

Мисс Ласкин поразилась уму этой крошечной девочки. Она сказала:

– А что же ты дальше будешь делать, раз ты все-все детские книжки прочитала?

– А я другие книги читаю, – сказала Матильда. – Я их в библиотеке беру. Миссис Фелпс такая добрая. Она мне помогает их выбирать.

Мисс Ласкин вся подалась вперёд за своим рабочим столом и, поражённая, разглядывала маленькую девочку.

– Какие… другие книги? – еле выговорила она.

– Я Чарльза Диккенса очень люблю, – ответила Матильда. – Так хохочу. Особенно над мистером Пиквиком.

В эту минуту звонок в коридоре возвестил о конце урока.

Таррамбахиха

На перемене мисс Ласкин вышла из класса и направилась прямо к кабинету директрисы. Она ужасно волновалась. Она только что познакомилась с маленькой девочкой, у которой были – неужели так-только показалось мисс Ласкин? – удивительные, выдающиеся, блестящие способности. Насколько блестящие, мисс Ласкин пока не разобралась, но одно было ясно – надо что-то предпринять, и чем скорей, тем лучше. Просто смешно оставлять такого ребёнка в первом классе.

Вообще-то мисс Ласкин ужасно боялась директрисы и норовила держаться от неё подальше, но сейчас она совсем про это забыла. Она постучалась в дверь страшного кабинета.

– Войдите! – загремел густой и опасный голос мисс Таррамбах. Мисс Ласкин вошла.

Обычно на роль директора избирают того, кто обладает целым рядом качеств, необходимых для столь ответственной должности. Такой человек понимает детей, их интересы для него превыше всего. Он умеет сочувствовать. Он справедлив. Он предан делу воспитания и образования. Но мисс Таррамбах не обладала ни одним из этих качеств. И почему она оказалась на своём посту, оставалось полнейшей загадкой.