Матильда

Жуткая, жуткая женщина! Когда-то она была знаменитой атлеткой, чемпионкой-силачкой, и даже теперь её мускулы ещё впечатляли. Они вздувались на бычьей шее, на могучих плечах, а уж эти её руки, эти её ноги! Глядя на неё, вы чувствовали: вот человек, который может согнуть стальной брус и вмиг, не дрогнув, раздерёт пополам любой, самый толстенный справочник. Её лицо, боюсь, не показалось бы вам прекрасным и не пленило бы вас, тем более навсегда[1]. Выпирающий подбородок, злобный рот и наглые маленькие глазки – вот какое лицо! А уж одевалась она!.. Одевалась она, как бы это помягче выразиться, довольно странно. Вечно она таскала один и тот же сатиновый серо-буро-малиновый халат, причём подпоясывала его широким кожаным поясом. Спереди пояс застёгивался на громадную серебряную пряжку. Из-под халата выпирали могучие бёдра в коротеньких брючках – бутылочно-зелёного цвета, из какой-то грубой материи. Эти брючки не доходили ей до колен, а под ними виднелись едко-зелёные носки, и она их ещё сверху подворачивала, чтоб во всей красе демонстрировать свои мускулистые икры. Туфли были абсолютно без каблуков, со шнуровкой. Короче говоря, она выглядела скорей как озверелый, кровожадный борзятник, чем как директриса приличной детской школы.

Когда мисс Ласкин вошла в кабинет, мисс Таррамбах стояла возле своего гигантского письменного стола, и лицо её выражало злобу и нетерпение.

– Ну, мисс Ласкин? – рявкнула она. – Чего вам ещё? Какая-то вы сегодня вся красная, всполошённая! Что это с вами? Не иначе, эти вонючки кидались в вас бумажными шариками?

– Нет, мисс Таррамбах. Ничего подобного.

– Так в чем же дело? Выкладывайте давайте. Да поживей. Я человек занятой. – И она себе налила стакан воды из кувшина, всегда стоявшего у неё на столе.

– У меня в классе оказалась такая девочка, Матильда Мухомор… – начала мисс Ласкин.

– А-а, дочь хозяина местных «Моторов Мухомора»! – гаркнула мисс Таррамбах. Нормальным голосом она, в общем-то, наверно, говорить просто не умела. Или орала, или рявкала. – Замечательный человек этот Мухомор, – продолжала она. – Я как раз вчера побывала у него в заведении. Он мне продал машину. Почти новёхонькую. Всего десять тысяч километров пробега. Прежняя хозяйка была жалкая старушенция, от силы раз в год в неё садилась. Мне крупно повезло. Да, мистер Мухомор на меня произвёл самое выгодное впечатление. На таких вот людях и держится наше общество. Правда, дочка у него, он сказал, далеко не подарок. Рекомендовал за ней хорошенько присматривать. Предупредил, что, если в школе случится какая-нибудь гадость, наверняка окажется, что это её рук дело. Я пока не видела маленькую хулиганку, но когда увижу – ей мало не покажется! Отец говорит, она сущее наказание.

– Ах, нет, мисс Таррамбах, не может быть, это неправда! – вскрикнула мисс Ласкин.

– Это абсолютная правда, мисс Ласкин! Я теперь окончательно убедилась, что именно она с утра пораньше подложила мне под стол эту вонючую бомбу. В кабинете воняет, как в унитазе! Она, конечно, а кто же ещё! И она понесёт заслуженное наказание! Кстати, как она выглядит? Маленькая мерзавка! Я убедилась, мисс Ласкин, за время своей многолетней учительской деятельности, что испорченная девчонка куда опасней испорченного мальчишки. Более того – с ней куда трудней бороться! Побороть такую девчонку всё равно что пытаться прихлопнуть муху. Хлопнешь по ней – р-р-раз! – глядь, а проклятая тварь улетела. Какая пакость – маленькие девчонки. Хорошо хоть меня лично Господь от этого уберёг.

– Ох, но были и вы когда-то маленькой девочкой, мисс Таррамбах! Как же иначе?

– Недолго, мисс Ласкин, – тявкнула мисс Таррамбах. И она осклабилась: – Я очень скоро стала женщиной.

Ей-богу, она окончательно спятила, подумала мисс Ласкин. Определённо, у неё поехала крыша.

Мисс Ласкин стояла перед директрисой, полная решимости. На сей раз, думала она, я ни за что не сдамся.

– Уверяю вас, мисс Таррамбах, – сказала она, – вы глубоко ошибаетесь, если считаете, что какую-то там вонючую бомбу вам подложила Матильда.

– Я никогда не ошибаюсь, мисс Ласкин!

– Но мисс Таррамбах! Девочка только сегодня утром поступила в школу и сразу прошла в класс…

– Не спорьте со мной, умоляю, не спорьте со мной, женщина! Эта поганка Матильда, или как её там, провоняла бомбой весь мой кабинет! Никаких сомнений! И благодарю, что вы мне об этом донесли.

– Но я ни о чём подобном вам и не думала доносить, мисс Таррамбах.

– Нет, донесли, донесли, донесли, и не спорьте! Ну, чего вам ещё угодно, мисс Ласкин? Почему вы отнимаете у меня моё драгоценное время?

– Я пришла поговорить с вами о Матильде, мисс Таррамбах. Я хочу вам сообщить кое-что удивительное об этом ребёнке. Можно, я вам расскажу, что-только что произошло в классе?

– Небось она подожгла вам юбку и спалила ваши трусики? – фыркнула мисс Таррамбах.

– Нет! Нет! – вскрикнула мисс Ласкин. – Матильда – гениальный ребёнок!

При слове «гениальный» мисс Таррамбах покраснела как рак и вся напыжилась, как готовый к схватке бульдог.