Матильда

– Ну вот, Ирландер, – прогремела Таррамбах, – а теперь сообщи кухарке своё мнение о её шоколадном торте.

– Он очень вкусный, – промямлил Брюс. Стало ясно, что он не на шутку встревожен тем, что будет дальше. Одно он знал твёрдо: закон запрещает Таррамбахихе бить его стеком, которым она легонько себя похлопывала по бедру. Ну, это утешение, конечно, но слабое. Кто же знает, чего можно ждать от Таррамбахихи?

– Итак, кухарка, – прокричала Таррамбах, – Ирландер остался весьма доволен твоим тортом! Он просто от него без ума. Может, угостишь его ещё? Найдётся у тебя ещё немножечко торта?

– А как же, найдётся, конечно, – сказала кухарка. Похоже, она выучила свою роль назубок.

– Так поди же принеси. Да нож не забудь.

Кухарка скрылась. И почти тотчас явилась вновь, еле переступая, покачиваясь, с явным трудом таща громадный шоколадный торт на фарфоровом блюде. Был этот торт чуть ли не в метр диаметром и весь покрыт соблазнительной шоколадной глазурью.

– Ставь на стол, – приказала Таррамбах. Посреди сцены стоял маленький столик, а рядом стульчик. Кухарка осторожно опустила на этот столик свой торт.

– Ну вот, Ирландер, – сказала директриса, и снова голос у неё вдруг стал тихим, вкрадчивым, даже добрым. – Это тебе. Всё до последнего кусочка. Поскольку вчера тебе так пришёлся по вкусу кусочек моего торта, сегодня я приказала испечь такой же, да побольше, исключительно для твоего личного пользования.

– Спасибо вам большое, – пролепетал совершенно ошарашенный Брюс.

– Кухарку благодари, не меня, – сказала директриса.

– Спасибо большое, кухарка, – вякнул Брюс. Кухарка стояла, тощая, гнутая, поджав губы, неумолимая и недовольная. Вид у неё был такой, как будто она набрала полный рот лимонного сока.

– Валяй, приступай, – сказала Таррамбах. – Что же ты не отрежешь себе хорошенький кусочек, не отведаешь?

– Как? Прямо сейчас? – осторожно поинтересовался Брюс. Он понимал, что тут, конечно, кроется какой-то подвох, но не мог догадаться, какой именно. – Может, я лучше домой его отнесу?

– Э, нет, ишь чего выдумал, – и Таррамбах хитро усмехнулась, – ты же должен лично показать кухарочке, как ты ей благодарен за труды.

Брюс не шелохнулся.

– Ну же, давай, – понукала Таррамбах. – Отрежь себе ломтик и скушай. Не до вечера же нам тут с тобой торчать.

Брюс взял нож и собрался вонзить в торт, но вдруг замер. Оглядел торт. Потом посмотрел на Таррамбах, на тощую кухарку с лимонным соком во рту. Дети в зале, все как один, внимательно смотрели и ждали, что будет. Что-то ведь точно будет, в этом никто не сомневался. Не из таковских Таррамбахиха, чтобы дать кому-то целый шоколадный торт, просто так, по доброте сердечной, мол, кушай на здоровье. Многие думали, что в этот торт напихали перца, налили касторки, одним словом, подмешали какой-то ужасающей дряни, от которой Брюса кошмарно вырвет. А вдруг это даже мышьяк, и тогда он вообще через десять минут умрёт? Или, может, в этом торте заложена мина и, как-только его надрежут, он взорвётся – и конец Брюсу Ирландеру! Ни один человек во всей школе не сомневался, что Таррамбахиха на такое способна.

– Не надо мне его, – сказал Брюс.

– Хоть попробовал бы, щенок невоспитанный, – прошипела Таррамбах. – Кухарку обижаешь.

Очень-очень осторожно мальчик отрезал тоненький ломтик торта. Поддел его, подвинул. Потом отложил нож, взял липкий ломтик в руки и принялся есть – очень-очень медленно.

– Ну и как? Вкусно? – спросила Таррамбах.

– Очень вкусно, – жуя и глотая, промычал Брюс. С ломтём было покончено.

– Бери ещё, – велела Таррамбах.

– Хватит с меня, спасибо, – пробормотал Брюс.

– Сказано тебе, бери ещё, – отчеканила Таррамбах, и теперь уже металл явно звякнул в её голосе. – Ещё кусок! Кому говорят?

– Да не хочу я больше, – сказал Брюс.

И вдруг Таррамбахиха взорвалась.

– А ну лопай! – заорала она, хлеща себя по бедру стеком. – Я сказала – лопай, значит – лопай! Торта захотел? Украл? Стибрил? Слямзил? Так вот тебе торт! Пожалуйста! Получай! И ты его съешь! Не сойти тебе с этой сцены, и ни единый человек не уйдёт из-зала, пока ты не слопаешь весь этот торт, который перед тобой стоит! Я понятно объясняю, Ирландер? Ты всё усвоил?

Брюс посмотрел на Таррамбах. Потом посмотрел на громадный торт.

– Жри! Жри! Жри! – визжала Таррамбахиха.

Очень, очень медленно Брюс Ирландер отрезал себе ещё кусок и начал есть.

Матильда смотрела на него как зачарованная.

– Думаешь, он это осилит? – шепнула она Лаванде.

– Нет, – шепнула Лаванда в ответ. – Исключено. Его и от половины стошнит.

Брюс жевал. Покончив со вторым куском, он в сомнении поднял глаза на Таррамбах.

– Жри! – взревела она. – Жадные воришки, жулики, любители полакомиться чужим тортом, пусть получают свой собственный торт! Жри давай! Живей! Живей! Мы не можем весь день тут с тобой цацкаться! И что это ещё за передышки? В следующий раз передохнёшь, когда всё слопаешь! Не сдохнешь! Не то тебе прямая дорога в карцер, причём я сама за тобой дверь запру, а ключ в колодец выброшу!