Матильда

– Да, конечно, – осклабилась в ответ Таррамбахиха. – Наношу! И ещё какой! Не сомневаюсь. Уши у Эрика заметно растянулись, за последние несколько минут особенно! Теперь они значительно длинней, чем были раньше. А что же тут плохого, мисс Ласкин? Он до конца своих дней будет выглядеть таким забавным эльфом.

– Но, мисс Таррамбах…

– Ах, хватит вам таррамбахать, мисс Ласкин! Такую же ерунду несёте, как эти детки! Не нравится вам здесь? Ну так идите, идите, идите, скатертью дорожка, поищите себе места в уютной частной школе для богатых обормотов! Вот поработаете с моё, сами убедитесь, что с детьми не надо цацкаться! Почитайте «Николаса Никлби», мисс Ласкин, мистера Диккенса. Про мистера Чадомора почитайте, великолепного директора школы для мальчиков. Уж он-то знал, как надо обходиться с маленькими негодяями! Уж он-то умел попользоваться розгой! Он так разогревал им зады, что хоть жарь на них яичницу! Чудесная, милая, трогательная книга. Но не думаю, что хоть кто-нибудь из этих отморозков когда-нибудь её прочтёт, они, как я погляжу, вообще никогда читать не научатся!

– Я читала, – сказала Матильда тихо. Таррамбахиха резко дёрнула головой и уставилась на девочку во втором ряду, совсем маленькую, с тёмными волосами и глубокими карими глазами.

– Что? Что ты сказала? – рявкнула она.

– Я сказала, что читала, мисс Таррамбах.

– Что ты читала?

– «Николаса Никлби», мисс Таррамбах.

– Вы лжёте мне в глаза, мадам! – взревела Таррамбахиха, уставясь на Матильду. – Сомневаюсь, что хоть один ребёнок во всей моей школе одолел эту книгу, а ты сидишь тут, козявка ты невылупившаяся, торчишь в первом классе и пытаешься скормить мне такую вопиющую ложь! С чего бы это? Дурой меня считаешь, что ли? Ты считаешь меня дурой, да?

– Ну… – начала Матильда и запнулась. Ей очень хотелось сказать: «Ну, если честно, да, считаю», – но это было бы самоубийство. – Ну, – начала она снова и опять замялась, а выговорить «нет» у неё язык не поворачивался.

Таррамбахиха учуяла, какие мысли бродят в голове у девочки, и ей это совершенно не понравилось.

– Встань, когда я с тобою разговариваю! – рыкнула она. – Представься!

Матильда встала и сказала:

– Я Матильда Мухомор, мисс Таррамбах.

– Мухомор, я не ослышалась? – прошипела Таррамбах. – В таком случае ты, очевидно, дочь этого хозяина «Моторов Мухомора»?

– Да, мисс Таррамбах.

– Он мошенник! – взревела Таррамбах. – На той неделе он мне всучил подержанную машину, якобы почти новую. Тогда он на меня произвёл приятнейшее впечатление. Но сегодня утром, когда я проезжала по Главной улице, все внутренности из этой якобы новенькой машины постепенно повываливались на дорогу! И всё это были опилки! Сплошь! Он вор, он грабитель, он пират, он разбойник, твой отец! И я его пущу на колбасу, вот ты увидишь!

– Он своё дело знает, – сказала Матильда.

– Знает! – взвыла директриса. – Умник выискался! Мисс Ласкин мне рассказывает, что ты тоже якобы большая умница! Ну так вот, мадам, не люблю я умников! Все они мошенники! И ты мошенница, конечно! Пока я ещё не порвала отношения с твоим отцом, он мне успел порассказать кошмарных историй про то, что ты вытворяешь дома! Только в школе не вздумайте взяться за своё, мадам! Отныне я глаз с вас не спущу. А теперь садись и давай помалкивай.

Первое чудо

Матильда снова села за парту. Таррамбах заняла место за учительским столом – как-никак, простояла на ногах с самого начала урока. Протянула руку к своему кувшину с водой. Взявшись за ручку, сказала:

– Никак я не пойму, ну почему эти маленькие дети уж до такой степени отвратны. Наказание всей моей жизни! Как насекомые. Нет! Надо, надо от них избавляться, и чем скорей, тем лучше. От мух, например, мы же прекрасно избавляемся с помощью спрея и липкой ленты. Вот я и думаю, я часто думаю, как бы изобрести такой спрей – для избавления от детишек. О! Какое бы это было сочетание приятного с полезным – входишь в класс с огромным спреем и прыскай себе, прыскай, прыскай! Но есть ещё более радикальное средство – липкие ленты… Я бы по всей школе развесила громадные, колоссальные липкие ленты, и все бы вы в них повляпались, и влипли, и конец, и точка. Как вам моя идея, мисс Ласкин?

– Если это шутка, мисс Таррамбах, то на мой взгляд, не очень удачная, – ответила мисс Ласкин из своего дальнего угла.

– Не очень удачная, говорите, мисс Ласкин? – прошипела директриса. – Но это вовсе не шутка. Идеальная школа, в моём понимании, мисс Ласкин, – это школа, где нет детей, совершенно, абсолютно, начисто нет. Вот как-нибудь я возьмусь да и организую такую школу, мисс Ласкин. Думаю, в этой школе будет отличная дисциплина.

«Она сумасшедшая, – думала мисс Ласкин. – Чокнулась. Рехнулась. Спятила. Вот от кого следовало бы избавиться».

Таррамбахиха приподняла большой синий глазурованный кувшин, налила в стакан воды. И вдруг, заодно с водой, длинный скользкий тритон – раз! – и плюхнулся прямо в стакан.