Механический ангел

Эти слова встревожили Тесс, и она хотела было попросить Джессамину больше не говорить таких ужасных вещей, но тут дверь отворилась и в комнату вошла Софи в белом чепце и опрятном темном платье. Она бросила на Джессамину опасливый взгляд, а потом обратилась к Тесс:

– Мисс Грей, мистер Бранвелл хочет видеть вас в своем кабинете. Говорит, это очень важно.

Тесс посмотрела на Джессамину, но та уже снова замкнулась, скрылась под маской высокомерного равнодушия.

– Ступайте же, коль скоро вы понадобились Генри, – сказала она. – Тем более что я от вас уже устала и, кажется, у меня сейчас разболится голова. Софи, когда вернешься, нужно будет растереть мне виски одеколоном.

Софи переглянулась с Тесс и присела в реверансе:

– Как вам будет угодно, мисс Джессамина.

7 Механическая девушка

Мир я сравнил бы с шахматной доской:

То день, то ночь… А пешки? – мы с тобой.

Подвигают, притиснут – и побили.

И в темный ящик сунут на покой.

Омар Хайям, «Рубаи»[4]

На улице стемнело, и от фонаря Софи по стенам плясали странные тени. Тесс спускалась следом за горничной по каменной лестнице, пролет за пролетом. Ступени были старые, выщербленные, истершиеся за много поколений, стены – шероховатые. Поначалу попадались крошечные оконца, расположенные через равные промежутки, но потом лестница ушла под землю и стены стали сплошными. От царившей здесь темноты и тишины Тесс была как на иголках.

– Софи, – наконец спросила она служанку, – мы что, идем в церковную крипту?

Софи хихикнула, и отблески фонаря замелькали на стенах.

– Когда-то здесь и вправду была крипта, но потом мистер Бранвелл устроил там лабораторию. Теперь он там сидит целыми днями, играет в свои игрушки и ставит опыты. Миссис Бранвелл от этого уже на стенку лезет.

– Значит, он там что-то мастерит? – Тесс чуть не споткнулась на неровной ступеньке и вынуждена была опереться о стену, чтобы не упасть. Софи, похоже, не обратила на это внимания.

– Ну да, – ответила она, и голос ее отразился от стен гулким эхом. – Изобретает новое оружие и доспехи для Сумеречных охотников. Вообще, он обожает всякие механизмы, заводные штуковины и тому подобное. Миссис Бранвелл иногда говорит, что он любил бы ее сильнее, если бы она тикала, как часы. – И горничная рассмеялась.

– Мне показалось, что вы очень привязаны к миссис и мистеру Бранвелл, – заметила Тесс.

Софи промолчала и только выше вскинула голову.

– По крайней мере, они вам нравятся куда больше, чем Уилл, – добавила Тесс.

– Уилл? – с отвращением переспросила горничная. – Он… одним словом, он слишком избалован. Похож на сына моих прежних хозяев. Тот тоже вечно задирал нос. И всегда получал все, что хотел, с самого своего рождения. А если не получал, то… – Софи почти неосознанно подняла руку и дотронулась до щеки, пересеченной шрамом от виска до уголка рта.

– То что?

Но Софи уже опомнилась и ответила, не вдаваясь в подробности:

– Тогда он очень сердился. – Переложив фонарь из одной руки в другую, она вгляделась в темноту на нижней площадке. – Осторожнее, мисс. Тут вечно такая сырость – чего доброго, поскользнетесь.

Тесс плотнее прижалась к холодной стене и замедлила шаг.

– Может быть, Уилл так себя ведет потому, что он Сумеречный охотник? – предположила она. – Мне кажется, они все… в общем, считают себя выше других. Джессамина тоже…

– Но мистер Карстерс не такой. Он вообще не такой, как все. И мистер и миссис Бранвелл тоже другие.

Ответить Тесс не успела: они остановились перед тяжелой дубовой дверью, забранной решеткой. Софи нащупала широкий железный брус на двери и с силой толкнула его вниз.

За дверью обнаружился огромный, ярко освещенный зал. Тесс перешагнула порог, вытаращив глаза от удивления. Это и впрямь была крипта церкви, когда-то стоявшей на месте Института. Толстые колонны поддерживали потолок, не различимый в темноте. Пол был выложен большими каменными плитами, потемневшими от времени; на некоторых были высечены надписи, и Тесс догадалась, что она сейчас ступает по могилам погребенных в крипте. Окон в подземелье не было, а яркий свет лился от колдовских камней, закрепленных в медных оправах на каждой колонне.

В центре помещения стояли большие деревянные столы, заваленные всевозможными механическими приспособлениями и деталями: зубцы и шестеренки из тускло поблескивающей меди и железа; длинные обрезки медного провода; стеклянные сосуды, заполненные разноцветными жидкостями; от одних сосудов поднимался дым, от других шел горький запах. В воздухе резко пахло металлом, как перед грозой. На одном из столов не было ничего, кроме оружия, – всевозможных клинков, сиявших в свете колдовского камня. Над другим столом висели доспехи из тонких пластин какого-то металла, – судя по всему, работа над ними еще шла. Стол был не деревянным, а каменным, и его покрывала груда толстых шерстяных одеял.