Механический ангел

– А вы когда-нибудь превращались в обитателя Нижнего Мира? – спросил Уилл. – Откуда вам знать, что это удастся?

Тесс покачала головой:

– Я никогда не делала ничего подобного. Но… я могу попробовать… Не могли бы вы дать мне что-нибудь из своих вещей? – обратилась она к леди Белькур. – Кольцо или носовой платок.

Камилла завела руки за голову, отвела с затылка серебристо-белые локоны, расстегнула свое ожерелье и протянула девушке:

– Вот. Возьмите это.

Джем, нахмурив брови, шагнул вперед, забрал ожерелье и сам передал его Тесс. Оно оказалось тяжелым, а квадратный рубин размером с птичье яйцо – холодным, как будто до сих пор лежал в снегу. Когда Тесс сжала его в кулаке, он обжег ей ладонь, словно осколок льда. Она сделала резкий вдох и закрыла глаза.

На сей раз превращение проходило не так, как всегда. Темнота вокруг сгустилась очень быстро, а свет, вспыхнувший вдали, оказался серебристым и вместо обычного тепла источал леденящий холод. Тесс потянула этот свет к себе, окуталась его сиянием и устремилась к самому его источнику. Ослепительно белые стены мерцающего света поднялись вокруг нее со всех сторон.

Грудь Тесс пронзила резкая боль, и на мгновение все перед глазами окрасилось в алый цвет крови. Тесс распахнула глаза…

…и снова очутилась в Святилище. Все смотрели на нее. Камилла слегка улыбалась, остальные же, казалось, были потрясены до глубины души – точь-в-точь, как тогда, когда она превратилась в Джессамину.

Но что-то во всем этом было не так. В душе она ощущала огромную, зияющую пустоту – не боль, но острое, ноющее чувство утраты. Дыхание перехватило, по всему телу пробежала судорога, и Тесс рухнула на стул, прижимая руки к груди.

– Тесс? – Джем присел рядом и взял ее за руку. В зеркале на дальней стене Тесс увидела свое отражение – или, вернее, двойника Камиллы. На плечи ее ниспадали сверкающие локоны, а платье стало тесным и едва прикрывало белоснежную грудь. Тесс покраснела бы от смущения… но для того, чтобы покраснеть, нужна была кровь, бегущая по жилам. «А у вампиров не бьется сердце», – с нарастающим ужасом вспомнила Тесс. Вампиры не краснеют, не дышат, им не бывает ни холодно, ни жарко… «Так вот что это за пустота внутри!» – осознала Тесс. Сердце ее и впрямь не билось. Она вдохнула со всхлипом и поняла, что все-таки может дышать – вот только телу этого не хочется и не требуется.

– Боже мой! – шепнула она, обращаясь к Джему. – Я… у меня не бьется сердце. Я чувствую себя так, словно умерла. Джем…

Он погладил ее руку – нежно, утешительно, – и посмотрел на нее своими серебряными глазами.

– Ты жива, – чуть слышно ответил он. – Ты просто находишься в чужом теле, но ты есть ты, Тесс, и ты жива. Знаешь, как я это понял?

Она покачала головой.

– Ты только что сказала: «Боже мой!» Ни один вампир не смог бы этого сказать. – Он сжал ее руку. – Так что душа твоя остается прежней.

Тесс закрыла глаза. Несколько секунд она сидела неподвижно, полностью сосредоточившись на теплой руке Джема, прикасавшейся к ее ледяной коже. В конце концов, дрожь, сотрясавшая ее тело, унялась; девушка открыла глаза и слабо улыбнулась Джему.

– Тесс, – окликнула Шарлотта. – С вами все в порядке?

Тесс отвернулась от Джема и посмотрела на Шарлотту, наблюдавшую за ней с беспокойством. Рядом с Шарлоттой стоял Уилл, но по лицу его невозможно было понять, о чем он думает.

– Вам придется немного попрактиковаться, – сказала леди Белькур. – Если вы хотите обмануть де Куинси, нужно научиться двигаться и держаться так же, как я. Например, я бы никогда так не плюхнулась на стул, как вы это сейчас сделали. – Она склонила голову набок. – Но, тем не менее, это впечатляет. Вас хорошо обучили.

Тесс подумала о Темных Сестрах. Должна ли она испытывать к ним благодарность? Ведь они помогли ей высвободить силу, дремавшую глубоко внутри. Но, с другой стороны, не лучше ли было оставаться прежней и так никогда и не узнать, чем она отличается от обычных людей?

Медленно расслабившись, Тесс отпустила личину Камиллы. Было такое чувство, словно она выныривает из ледяной воды. По телу вновь пробежала дрожь, и Тесс крепче сжала руку Джема. Сердце вспорхнуло в груди и забилось с новой силой, воздух наполнил легкие, и Тесс прижала руки к груди, не в силах поверить, что настоящая жизнь вернулась в ее тело.

Взглянув в зеркало, она убедилась, что снова стала собой – Терезой Грей, а не сверхъестественно прекрасной вампиршей, – и не смогла сдержать глубокий вздох облегчения.

– Мое ожерелье? – холодно напомнила леди Белькур и протянула изящную руку. Джем забрал у Тесс ожерелье и передал его владелице, но Тесс успела заметить надпись, выгравированную на серебряной оправе рубина: «Amor verus moritur numquam»[7].

Сама не понимая почему, она бросила взгляд на Уилла – и обнаружила, что он тоже смотрит на нее. Оба поспешно отвели глаза.

– Леди Белькур, – промолвил Уилл, – поскольку никто из нас никогда не бывал в доме де Куинси, не могли бы вы начертить для нас план или хотя бы рассказать о расположении комнат?