Механический ангел

– Когда-то тут была обыкновенная таверна, – пояснил Джем. – Но потом в нее зачастили обитатели Нижнего Мира. Нефилимы обеспокоились и решили наложить чары, чтобы простецам казалось, будто таверну снесли и на ее месте построили банк. Так что теперь таверну «Дьявол» не посещает почти никто, кроме нижнемирцев. – Джем поглядел на луну и нахмурился: – Уже слишком поздно. Нам лучше продолжить путь.

Бросив последний взгляд на таверну «Дьявол», Тесс поспешила за Джемом, а тот продолжал непринужденно болтать, указывая то на одно здание, то на другое:

– Это Темпл, церковь, которую построили рыцари-тамплиеры, вернувшиеся из паломничества в Святую землю. Они были друзьями нефилимов, эти рыцари. Простецы, но прекрасно знали о Нижнем Мире. И, кстати, – добавил он, поскольку они к тому моменту уже вышли на мост Блэкфрайерз, – многие думают, что Безмолвные Братья когда-то были черными монахами, в честь которых назван вот этот самый мост.

Оглядывая мост, Тесс задавалась вопросом: за что же Джем так любит это место? Невысокий гранитный мост с множеством арок тянулся от одного берега Темзы до другого; его темно-красные парапеты с позолотой поблескивали в свете луны. Пожалуй, он был даже красив, если бы вдоль него, с восточной стороны, не было второго моста – железнодорожного, с уродливой решеткой рельсов.

– Знаю, о чем вы думаете, – прервал ее размышления Джем. – Железнодорожный мост и вправду ужасен. Но зато здесь почти всегда безлюдно и можно сколько угодно в одиночестве любоваться рекой и лунным светом.

Они дошли до середины моста. Облокотившись на гранитный парапет, Тесс посмотрела вниз, на черные воды Темзы. Вдоль берегов по обе стороны простирался Лондон. Огромный купол собора Святого Павла словно парил в ночном небе, окутанный туманом.

Тесс снова перевела взгляд на реку. От воды тянуло солью, илом и гнилью. Что-то все-таки было зловещее в этой лондонской реке, как будто воды ее до сих пор хранили запахи прошлого, печать минувших веков…

– «О Темза, Темза, вдаль беги, пока я песнь пою», – пробормотала Тесс. Обычно она не цитировала стихи в разговоре, но в обществе Джема ее застенчивость куда-то подевалась: видимо, Тесс инстинктивно чувствовала, что этот человек над ней не посмеется.

– Я уже слышал эти стихи, – сказал он. – Уилл как-то цитировал. Откуда это?

– «Проталамион» Спенсера. – Тесс нахмурилась. – По-моему, Уилл питает какую-то странную слабость к стихам.

– Он постоянно что-нибудь читает, и память у него превосходная, – с улыбкой ответил Джем.

– Вы очень любите Уилла, да? – спросила Тесс.

– Да, я люблю его как брата, – кивнул Джем.

– И эта любовь взаимна, – задумчиво проговорила Тесс. – Как бы он ни вел себя с другими, вас он тоже искренне любит. И к вам он добр. Но почему? Почему он относится к вам не так, как ко всем остальным? Джем облокотился о парапет, устремив рассеянный взгляд куда-то вдаль. Пальцами свободной руки он задумчиво постукивал по набалдашнику трости. Тесс невольно залюбовалась им: в лунном свете юноша был странно, нечеловечески красив: сплошь серебро и пепел – и полная противоположность Уиллу, сотканному из совсем других красок: синей и черной с золотом.

– Честно говоря, не знаю, – наконец вздохнул Джем. – Когда-то я думал, это потому, что мы с ним оба остались без родителей и он решил, что мы с ним похожи…

– Я тоже сирота, – заметила Тесс. – Как и Джессамина. Но нас Уилл не считает похожими.

– Нет. Не считает… – во взгляде Джема появилось какое-то беспокойство.

– Я его не понимаю, – призналась Тесс. – Он бывает таким ласковым – а уже в следующий миг превращается в настоящее чудовище. Никак не могу понять, добр он или жесток, любит меня или ненавидит…

– А это имеет значение? – спросил Джем. – Вопросы на эти ответы для вас так важны?

– Той ночью, у вас в комнате… Уилл вошел и сказал, что пил весь вечер, но потом, когда вы… потом он как будто протрезвел в один миг, – продолжала Тесс. – Я знаю, как выглядят пьяные, потому что мой брат, случалось, выпивал. И я знаю, что протрезветь в одну секунду невозможно. Когда Натаниэль напивался, тетя не могла привести его в чувство, даже окатив ведром холодной воды. Кроме того, от Уилла не пахло спиртным, да и на следующее утро он чувствовал себя отлично. Зачем же тогда он притворялся, будто пьян?

– Вот вы подобрались к самой главной тайне Уилла Эрондейла, – вздохнул Джем. – Я ведь тоже не раз задавался подобным вопросом. Как можно пить столько, сколько пьет Уилл – если, конечно, верить его собственным словам, – и до сих пор оставаться в живых? И вот однажды ночью я проследил за ним.

– Не может быть! – поразилась Тесс.