Механический принц

– Ах, Шарлотта, Шарлотта! А ведь я еще помню времена, когда ты носила фамилию Фэйрчайлд. Ты была такой славной девчушкой! Хочешь верь, хочешь нет, но я всегда испытывал к тебе самые теплые чувства – и сейчас поступаю исключительно в интересах Конклава. Женщина не способна управлять Институтом. Это противоречит ее природе. Возвращайся домой, к мужу, занимайся воспитанием Сумеречных охотников. Возможно, сейчас это уязвит твою гордость, но когда-нибудь ты скажешь мне спасибо.

Грудь Шарлотты быстро вздымалась и опускалась.

– А что, если вы откажетесь от притязаний на Институт, и я останусь на своем месте? Неужели это станет таким бедствием для Сумеречных охотников?

– К чему бесплодные измышления? Мы все равно никогда этого не узнаем.

– Ну почему же, – прищурилась Шарлотта. – Думаю, члены Совета лучше отдадут Институт женщине, чем бесчестному развратнику, который путается не только с обитателями Нижнего мира, но и с демонами.

На несколько секунд в библиотеке воцарилась вязкая тишина. На лице Бенедикта не дрогнул ни один мускул. Гидеон тоже остался неподвижен.

Когда Бенедикт наконец заговорил, в его голосе впервые прорезались стальные нотки.

– Сплетни и инсинуации.

– Правда и показания свидетелей, – парировала Шарлотта. – Уилл и Тесс были на вашем последнем сборище в Чизвике и видели там немало интересного.

– Например, как вы обжимались с демонессой на диване, – кивнул Уилл. – Интересно, она ваш друг или деловой партнер?

Глаза Бенедикта потемнели.

– Ах ты наглый щенок…

– Думаю, друг, – подхватила Тесс. – Деловым партнерам так не облизывают лицо, верно? Хотя что я могу в этом понимать. Ведь я всего лишь глупая женщина!

Губы Уилла дернулись в невольной улыбке. Габриэль таращился на них во все глаза; Гидеон по-прежнему сверлил взглядом ковер. Шарлотта сидела совершенно неподвижно, сложив руки на коленях.

– Вы трое – наивные глупцы, – прошипел Бенедикт, презрительно обводя их пальцем. Широкий рукав рубашки на секунду сполз вниз, и Тесс краем глаза заметила темное пятно, которое браслетом охватывало запястье мужчины. – По-вашему, Консул поверит этой нелепой клевете? Ты, – он бросил пренебрежительный взгляд на Тесс, – тварь из Нижнего мира. А ты, – палец уперся в Уилла, – известный псих, который якшается с чародеями. И нет, я имею в виду не эту красотку, а Магнуса Бейна. Можете испытать меня Смертным мечом. Пожалуйста! Я легко опровергну все обвинения, и кому тогда охотнее Совет поверит – мне или вам?

Уилл быстро переглянулся с Тесс и Шарлоттой. Он был прав, подумала девушка. Бенедикт не боится Меча.

– Есть и другое доказательство, – наконец ответил Уилл.

– Да ну? – губы Лайтвуда изогнулись в змеиной улыбке. – И какое же?

– Ваша отравленная кровь, – сказала Шарлотта. – Указывая на нас пальцем, вы любезно продемонстрировали свое запястье. Сыпь распространилась уже так далеко, не правда ли? Учитывая, что сперва она покрывает туловище и лишь затем перекидывается на руки и ноги…

– О чем она? – В голосе Габриэля явственно слышались страх и гнев. – Отец?

– Демонический сифилис, – с явным удовольствием протянул Уилл.

– Что за отвратительные обвинения… – начал Бенедикт.

– Ну так опровергните их, – пожала плечами Шарлотта. – Закатайте рукав.

У Бенедикта дернулась щека. Тесс наблюдала за ним со все возрастающим любопытством. Он не пугал ее, как Мортмейн – лишь вызывал отвращение, словно жирный червь, извивающийся на садовой дорожке.

Бенедикт рывком обернулся к старшему сыну.

– Ты! – прорычал он. – Это ты им рассказал! Предатель!

– Да, – подтвердил Гидеон, наконец поднимая взгляд. – И сделал бы это снова.

– Гидеон? – в замешательстве спросил Габриэль. – Отец? О чем вы?

– Твой брат предал нас, Габриэль. Выболтал наши тайны Бранвеллам. – Бенедикт выплевывал каждое слово, будто яд. За какую-то минуту он словно постарел на десяток лет. Черты лица заострились еще сильнее, вокруг рта прорезались глубокие складки. – Гидеон Артур Лайтвуд! Надеюсь, ты хорошо подумал о том, что сделал – и что собираешься делать дальше.

– О, я подумал очень хорошо, – тихо ответил Гидеон. – Я думал об этом с тех пор, как ты вызвал меня из Испании. В детстве я считал, что все Сумеречные охотники живут, как мы: порицают демонов при свете дня и путаются с ними под покровом ночи. Теперь я знаю, что это не так. Это твой путь, отец, не мой. Ты сам обесчестил имя Лайтвудов.

– Незачем так драматизировать.

– Драматизировать? – В безупречно ровном голосе Гидеона послышалось презрение. – Боюсь представить, какая судьба ждет Конклав, если Институт попадет в твои руки. Клянусь, я буду свидетельствовать против тебя перед Советом. Я с Мечом в руках расскажу Консулу Вейланду, что творится тут по ночам – и почему Шарлотта в тысячу раз более достойна управлять Институтом. Я расскажу всем, что ты работаешь на Мортмейна. И почему ты это делаешь.

– Гидеон! – перебил его звенящий от ужаса голос брата. – Ты знаешь, что Институт был последним желанием нашей матери! И в ее смерти виноваты именно Фэйрчайлды!