Механический принц

– Я… – Тесс глубоко вздохнула. Как же все-таки больно! – Джем все это время был прав. Ты гораздо лучше, чем кажешься на первый взгляд, и я ошибалась в тебе. Ты непременно встретишь ту, которая… станет для тебя единственной. Но я…

Из груди Уилла вырвался сдавленный смешок.

– Моей единственной! А ведь я уже слышал от тебя именно эти слова!..

– Уилл, я не… – Она удивленно покачала головой.

– Ты никогда не полюбишь меня, – сказал юноша бесцветным голосом.

Когда она не ответила, он вздрогнул всем телом и медленно поднялся. На негнущихся ногах Уилл прошествовал к двери; прикрыв рот ладонью, Тесс смотрела, как он пытается повернуть ключ в замке. Руки не слушались его. Наконец – кажется, спустя целую вечность – он вышел из гостиной и с грохотом захлопнул за собой дверь.

«Уилл, – думала Тесс. – Уилл, неужели это был ты?» Глаза жгло, будто в них попал песок. Тесс вдруг обнаружила, что сидит на полу у камина. Она смотрела на огонь и ждала, когда придут слезы. Но все было напрасно – она так долго сдерживала их, что, наверное, разучилась плакать.

Девушка взяла с подставки кочергу и сунула ее в самые угли. Нефритовый кулон на шее раскалился так, что едва не обжигал кожу.

Тесс достала красную кочергу из огня – и медленно обхватила ее пальцами.

Несколько секунд она ничего не чувствовала, а потом услышала, словно издалека, собственный крик. Он будто повернул ключик в ее сердце, выпустив слезы на свободу. Кочерга со звоном упала на пол.

Когда перепуганная Софи прибежала в гостиную, Тесс сидела на полу возле камина, прижимая обожженную руку к груди, и рыдала так горько, что сердце разрывалось.

Горничная отвела Тесс в комнату, переодела в ночную рубашку и уложила в постель. Потом она промыла и смазала ей руку целебной мазью, пахнущей травами и специями. Этой же мазью Шарлотта когда-то лечила ожог на лице Софи.

– Думаешь, шрам останется? – спросила Тесс просто для того, чтобы поддержать разговор. Боль от ожога и слезы помогли девушке избавиться от переполнявших ее эмоций, и теперь она казалась себе легкой и пустой, как выброшенная на берег морская раковина.

– Наверное, останется, но не такой большой, как у меня, – честно ответила Софи, накладывая повязку. – Знаю, сейчас вам очень больно, но не волнуйтесь, рука быстро заживет. Хорошо, что я вовремя успела смазать ожог. Скоро все пройдет.

– Не пройдет, – мотнула головой Тесс, глядя на руку. Потом она посмотрела на Софи, как всегда сдержанную и терпеливую, в неизменном форменном платье и белом чепце; темные кудряшки обрамляли миловидное лицо. – Прости меня, Софи. Ты оказалась права насчет Гидеона, а я ошиблась. Мне следовало прислушаться к тебе. Ты куда лучше разбираешься в мужчинах. И когда ты в следующий раз скажешь, что кто-то заслуживает доверия, я ни на секунду не усомнюсь в твоей правоте.

Услышав слова Тесс, Софи улыбнулась той особенной улыбкой, которая даже незнакомых людей заставляла забыть о ее шраме.

– Я понимаю, что вы хотите сказать, мисс.

– Мне следовало доверять тебе.

– А мне не следовало на вас сердиться. Ведь, по правде говоря, я и сама не знала, как он поступит. И не была уверена, что он перейдет на нашу сторону, пока он не вернулся вместе с вами.

– Наверное, здорово, что теперь он будет жить здесь, – пробормотала Тесс, теребя краешек простыни. – Вы сможете чаще видеться.

– Хуже и быть не может, мисс! – воскликнула Софи, и зеленые глаза ее наполнились слезами. Тесс замерла, пытаясь понять, что она сделала не так. – Если он будет жить с нами, то я стану для него простой служанкой! – дрожащим голосом пояснила она. – Не надо было мне с ним встречаться! Миссис Бранвелл не из тех хозяев, что запрещают слугам иметь поклонников, но мне следовало помнить, кто он – и кто я.

Она вытерла глаза, и слезы побежали по ее щекам – по здоровой и по обезображенной шрамом.

– Если я позволю себе лишнее, то потеряю все. А он ничем не рискует.

– Гидеон не такой!

– Он сын своего отца, – с горечью произнесла Софи. – Этого достаточно. Я, конечно, не думала, что он возьмет меня в жены, но мне невыносима мысль о том, что он будет смотреть, как я разжигаю камины, убираю со стола, вожусь со стиркой…

– Если он любит тебя, то все это неважно.

– Важно, мисс, – печально усмехнулась Софи. – Люди не настолько благородны, как вам видится.

Тесс вспомнила Уилла, прячущего лицо в ладонях. «Пожалуйста, ничего ему не рассказывай».

– Знаешь, Софи, благородство порой принимает весьма причудливые формы, – проговорила она. – И неужели ты хочешь стать Сумеречным охотником? Не лучше ли…

– Но я хочу! – сверкнула глазами Софи. – Больше всего на свете! Я всегда об этом мечтала.

– Я даже не подозревала… – изумленно откликнулась Тесс.

– Я думала, что выйду замуж за господина Джема, и тогда… – смущенно призналась Софи и вдруг подняла глаза на Тесс. – Вы ведь еще не разбили ему сердце?

– Нет, – ответила Тесс.

Зато разорвала свое пополам.

21. Горящие угли