Механический принц

Софи молча смотрела на Гидеона. Она не могла поверить, что Сумеречный охотник – и настоящий джентльмен! – сейчас открывает ей свою душу. Даже Джем, само воплощение доброты и участия, никогда не позволял себе подобного.

– Узнав о тренировках, я счел их бесполезной тратой времени. Я представлял, что нам придется учить глупых девчонок, не знающих, с какой стороны взяться за меч. Но вы с мисс Грей быстро развеяли мои предубеждения. Я тренировал юных нефилимов в Мадриде, и мало кто из них обнаружил способности, сравнимые с вашими. Вы одаренная ученица, мисс Коллинз, и заниматься с вами было большим удовольствием.

– Вы разыгрываете меня. – Софи почувствовала, как заливается краской.

– Отнюдь. Вы приятно удивили меня в первый день, и еще не раз удивляли потом. Я вдруг поймал себя на мысли, что с нетерпением жду наших тренировок. Честно говоря, часы, проведенные здесь, с вами, были единственным светлым пятном в моей жизни после возвращения в Лондон.

– Но вы же говорили «Ау, Dios шю», когда я роняла кинжал…

Гидеон широко улыбнулся, и все его лицо вдруг преобразилось. Софи недоверчиво уставилась на нефилима. Он не был красив так, как Джем, но сейчас казался невероятно привлекательным. Софи почувствовала, как что-то внутри отзывается на его улыбку. «Он Сумеречный охотник, – мысленно одернула она себя. – Из знатного рода. Хватит на него смотреть». Но она не могла отвести взгляд, как не могла изгнать Джема из своих мыслей. Вот только рядом с Джемом Софи всегда чувствовала себя в безопасности, а сейчас ее кровь бурлила, и сердце билось, как у зверя, попавшегося в капкан. И все же она не хотела, чтобы это прекращалось.

– Я говорю по-испански, когда у меня хорошее настроение, – объяснил Гидеон. – Я думал, вы знаете.

– То есть вам вас не возмущала моя неуклюжесть?

– Напротив. – Гидеон придвинулся чуть ближе. Его серо-зеленые глаза напоминали штормовое море. – Софи, могу я вас кое о чем спросить?

Горничная знала, что он должен называть ее мисс Коллинз, но не стала его поправлять.

– Да?

– Что бы вы ни решили насчет наших занятий – могу я увидеть вас вновь?

Уилл оставил уютное кресло, но Булей Скотт продолжал разглядывать Тесс, потирая подбородок, словно девушка была любопытнейшим экспонатом в музее естественной истории. В представлении Тесс вожак оборотней должен был выглядеть совсем иначе. Булей Скотту на вид было лет двадцать, может, чуть больше; высокий и стройный, со светлыми волосами до плеч, он был облачен в бархатный жилет и бриджи до колен. Длинный шарф в шотландскую клетку и затемненный монокль довершали образ. Оборотень словно сошел со страниц журнала «Панч», где любили рисовать карикатуры на эстетов.

– Восхитительно! – наконец сказал он. – Шарлотта, я хочу, чтобы они остались. Посмотри, какая они прелестная пара! Его темные волосы так выгодно оттеняют ее бледную кожу…

– Спасибо! – воскликнула Тесс неожиданно тонким голосом. – Мистер Скотт, это очень мило с вашей стороны, но мы с Уиллом вовсе не пара. Не знаю, какие слухи до вас дошли…

– Ну что вы! – Оборотень развалился в кресле и перекинул шарф через плечо. – Уверяю, я ничего такого не слышал, хотя смущение выдает вас с головой. Прошу, садитесь, а то я чувствую себя неловко. Шарлотта, прикажите подать чаю, я умираю от жажды.

Тесс подняла глаза на главу Института, но маленькая женщина только устало пожала плечами. Девушка медленно вернулась в кресло. Уилл тоже сел, но Тесс избегала смотреть в его сторону, чувствуя, что Булей Скотт наблюдает за ними с нескрываемым любопытством. Желто-зеленые глаза оборотня поблескивали так, будто он знал что-то, чего не знала она.

– А где мистер Карстерс? – спросил он между делом. – Потрясающий юноша. Удивительный окрас! И такой талантливый скрипач. Конечно, мне доводилось слушать Гарсена во Французской опере, а после него все звучит так, будто кошки скребут когтями по стеклу. Жаль, что он болен.

Шарлотта, отошедшая, чтобы позвонить в колокольчик и вызвать Бриджет, вернулась и села рядом с оборотнем, подобрав юбки.

– Как раз об этом я и хотела поговорить.

– Нет-нет-нет! – Булей словно по волшебству извлек откуда-то маленькую фаянсовую шкатулку. – Никаких серьезных разговоров, пока я не выпью чаю и не выкурю сигару. Не желаете? – Он протянул шкатулку Шарлотте. – Египетские, самые лучшие.

– Нет, спасибо.

Судя по всему, мысль о том, чтобы выкурить сигару, привела Шарлотту в ужас. Тесс тоже с трудом могла представить главу Института за этим занятием, а Уилл, обладавший более живым воображением, неслышно рассмеялся. Скотт пожал плечами и занялся шкатулкой, которая таила в себе несколько отделений для перевязанных шелковыми ленточками сигар, спичек и пепла. Затянувшись, оборотень с видимым облегчением выпустил облачко дыма, и гостиная наполнилась сладким ароматом табака.

– Ну, дорогая, как ваши дела? – обратился он к Шарлотте. – Как поживает ваш витающий в облаках супруг? По-прежнему сидит в подвале и изобретает странные штуки, которые все время взрываются?

– Вы не поверите, но иногда они взрываются потому, что так задумано! – не удержался Уилл.